SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA SEA
Q W E R T P O I U Y
Esta lección le permite trabajar en un conjunto de caracteres de su elección. Para cada ejercicio, una lista de palabras al azar, se generará. Cada palabra estará basado en los parámetros.
La configuración predeterminada se incluyen caracteres del teclado QWERTY de inicio de la fila. Cada palabra será de entre 3 y 7 caracteres. La lección va a terminar después de 5 ejercicios.
Basado en el diseño de su teclado, es posible que desee cambiar el conjunto de caracteres. Por ejemplo, si usted está utilizando el COLEMAK , las letras 'arstneio' sería una buena opción.
Siéntase libre de ajustar la lección a sus necesidades.
Esta lección le permite trabajar en un conjunto de caracteres de su elección. Para cada ejercicio, una lista de palabras al azar, se generará. Cada palabra estará basado en los parámetros.
La configuración predeterminada se incluyen caracteres del teclado QWERTY de inicio de la fila. Cada palabra será de entre 3 y 7 caracteres. La lección va a terminar después de 5 ejercicios.
Basado en el diseño de su teclado, es posible que desee cambiar el conjunto de caracteres. Por ejemplo, si usted está utilizando el COLEMAK , las letras 'arstneio' sería una buena opción.
Siéntase libre de ajustar la lección a sus necesidades.
fakad fakad kélj kélj akad akad félj félj salakkal salakkal sasfélék sasfélék késés késés dajka dajka hasad hasad gésa gésa dagad dagad léha léha gléda gléda falas falas radar radar ugar ugar juhar juhar lugas lugas réka réka uras uras rege rege sereg sereg érdek érdek giga giga deres deres hidal hidal kifog kifog fedél fedél wolf wolf walesi walesi steward steward koros koros
I was a ghost, I was alone. Given the throne, I didn't know how to believe. I was the queen that I'm meant to be. I lived two lives, tried to play both sides. But I couldn't find my own place. Called a problem child 'cause I got too wild. But now that's how I'm getting paid on stage. I'm done hiding, now I'm shining like I'm born to be. We dreaming hard, we came so far, now I believe. We're going up, up, up, it's our moment. You know together we're glowing. Gonna be, gonna be golden. Oh, up, up, up with our voices. Gonna be, gonna be golden. Oh, I'm done hiding, now I'm shining like I'm born to be. Oh, our time, no fears, no lies. That's who we're born to be. Waited so long to break these walls down. To wake up and feel like me. Put these patterns all in the past now. And finally live like the girl they all see. No more hiding, I'll be shining like I'm born to be. 'Cause we are hunters, voices strong, and I know I believe. We're going up, up, up, it's our moment. You know together we're glowing. Gonna be, gonna be golden. Oh, up, up, up, with our voices. Gonna be, gonna be golden. Oh, I'm done hiding, now I'm shining like I'm born to be. Oh, our time, no fears, no lies. That's who we're born to be. You know we're gonna be, gonna be golden. We're gonna be, gonna be. Born to be, born to be glowing. You know that it's our time, no fears, no lies. That's who we're born to be.
I was a ghost, I was alone. Given the throne, I didn't know how to believe. I was the queen that I'm meant to be. I lived two lives, tried to play both sides. But I couldn't find my own place. Called a problem child 'cause I got too wild. But now that's how I'm getting paid on stage. I'm done hiding, now I'm shining like I'm born to be. We dreaming hard, we came so far, now I believe. We're going up, up, up, it's our moment. You know together we're glowing. Gonna be, gonna be golden. Oh, up, up, up with our voices. Gonna be, gonna be golden. Oh, I'm done hiding, now I'm shining like I'm born to be. Oh, our time, no fears, no lies
That's who we're born to be. Waited so long to break these walls down. To wake up and feel like me. Put these patterns all in the past now. And finally live like the girl they all see. No more hiding, I'll be shining like I'm born to be. 'Cause we are hunters, voices strong, and I know I believe. We're going up, up, up, it's our moment. You know together we're glowing. Gonna be, gonna be golden. Oh, up, up, up, with our voices. Gonna be, gonna be golden. Oh, I'm done hiding, now I'm shining like I'm born to be. Oh, our time, no fears, no lies. That's who we're born to be. You know we're gonna be, gonna be golden. We're gonna be, gonna be. Born to be, born to be glowing. You know that it's our time, no fears, no lies. That's who we're born to be.
I was a ghost, I was alone
Given the throne, I didn't know how to believe
I was the queen that I'm meant to be
I lived two lives, tried to play both sides
But I couldn't find my own place
Called a problem child 'cause I got too wild
But now that's how I'm getting paid on stage
I'm done hiding, now I'm shining like I'm born to be
We dreaming hard, we came so far, now I believe
We're going up, up, up, it's our moment
You know together we're glowing
Gonna be, gonna be golden
Oh, up, up, up with our voices
Gonna be, gonna be golden
Oh, I'm done hiding, now I'm shining like I'm born to be
Oh, our time, no fears, no lies
That's who we're born to be
Waited so long to break these walls down
To wake up and feel like me
Put these patterns all in the past now
And finally live like the girl they all see
No more hiding, I'll be shining like I'm born to be
'Cause we are hunters, voices strong, and I know I believe
We're going up, up, up, it's our moment
You know together we're glowing
Gonna be, gonna be golden
Oh, up, up, up, with our voices
Gonna be, gonna be golden
Oh, I'm done hiding, now I'm shining like I'm born to be
Oh, our time, no fears, no lies
That's who we're born to be
You know we're gonna be, gonna be golden
We're gonna be, gonna be
Born to be, born to be glowing
You know that it's our time, no fears, no lies
That's who we're born to be
In recent decades, the growing dependence on private cars has become a pressing issue in many urban areas. While cars offer convenience and flexibility, their excessive use contributes to several social and environmental problems. This essay will discuss some of the major challenges associated with this trend, including traffic congestion and environmental pollution, before proposing improved public transportation as a potential solution.
One significant issue caused by the overuse of private cars is traffic congestion. As more individuals opt for personal vehicles, roads become increasingly crowded, leading to longer commuting times. This not only affects individual productivity but also places strain on infrastructure, requiring continuous road expansion projects that may not be sustainable in the long term.
Another major concern is environmental pollution. The burning of fossil fuels in cars releases harmful emissions such as carbon dioxide and nitrogen oxides, which contribute to global warming and poor air quality. In cities with high car usage, smog and respiratory diseases have become common health concerns, negatively impacting public well-being.
One effective way to address these problems is to enhance public transportation systems. Governments should invest in efficient, reliable, and affordable transport networks, such as buses, trains, and subways. If public transport is made more accessible and attractive, people may be encouraged to switch from private cars to more sustainable alternatives. Additionally, policies such as congestion charges and carpool incentives can further discourage excessive car usage.
In conclusion, the overreliance on private vehicles leads to serious problems, including traffic congestion and environmental damage. However, improving public transport systems can offer a viable solution by reducing the need for personal car ownership. If governments and individuals take proactive steps, it is possible to create a more sustainable and efficient transportation network for future generations.
Histophysiology of the Testis
A major difference between the testes and the ovaries is that the testes reside in the scrotum outside of the abdominopelvic cavity and are connected to the abdominopelvic male tract by the spermatic cord (see Fig. 8.2 in Chapter 8 ). Various mechanisms, including the cremasteric reflex, a venous countercurrent exchanger in the spermatic cord (pampiniform plexus), folding of scrotal skin, and sweat glands within the scrotal skin, cooperate to maintain a testicular temperature at about 35°C, which is crucial for sperm development. Failure of the testes to descend through the inguinal canal into the scrotum during development results in depressed spermatogenesis and an increased risk of testicular cancer.
The human testis is covered by a connective tissue capsule and is divided into about 300 lobules by fibrous septa. Within each lobule are two to four loops of seminiferous tubules ( Fig. 9.1 ). Each loop empties into an anastomosing network of tubules called the rete testis . The rete testis is continuous with small ducts, the efferent ductules that lead the sperm out of the testis into the head of the epididymis on the superior pole of the testis (see Fig. 9.8 ). Once in the epididymis, the sperm pass from the head, to the body, to the tail of the epididymis and then to the vas (ductus) deferens . Spermatozoa are stored in the tail of the epididymis and the vas deferens for several months as viable sperm.
The presence of the seminiferous tubules in the lobules of the testis creates two compartments within each lobule: an intratubular compartment , which is composed of the seminiferous epithelium of the seminiferous tubule; and a peritubular compartment , which is composed of neurovascular elements, connective tissue cells, immune cells, and the interstitial cells of Leydig, whose main function is to produce testosterone ( Fig. 9.1D ).
The Intratubular Compartment
The seminiferous tubule is lined by a complex seminiferous epithelium ( Fig. 9.2 ) composed of two cell types:
•
Sperm cells in various stages of spermatogenesis
•
The Sertoli cell, which is a nurse cell in intimate contact with all sperm cells and which regulates many aspects of spermatogenesis
Developing Sperm Cells
The entire developmental process by which spermatogonia give rise to spermatozoa is called spermatogenesis . Spermatogenesis begins at puberty and involves the processes of mitosis and meiosis ( Fig. 9.2 ). Stem spermatogonia (also called prespermatogonia) reside at the basal level of the seminiferous epithelium. Stem spermatogonia divide mitotically to generate daughter spermatogonia ( spermatocytogenesis ). These mitotic divisions are initially asymmetric, in that one daughter cell remains a stem spermatogonium (thereby undergoing self-renewal throughout life), whereas the second daughter cell will divide several times to amplify its population. After several mitotic divisions, the daughter spermatogonia complete S phase (DNA replication) and commit to meiotic division. Of note, these amplifying divisions are accompanied by incomplete cytokinesis, so all spermatogonia daughter cells and subsequent sperm cells (at different stages) remain interconnected by a cytoplasmic bridge. This configuration contributes to the synchrony of development of a clonal population of sperm cells.
Spermatogonia migrate apically away from the basal lamina as they enter the first meiotic prophase (see Fig. 9.2 ). At this time, they are called primary spermatocytes . During the first meiotic prophase, the hallmark processes of sexual reproduction involving synapsis, crossing-over , formation of chiasmata , and the first disjunction occur (see Chapter 8 ). Completion of the first meiotic division gives rise to secondary spermatocytes , which quickly (within 20 min) complete the second meiotic division.
The initial products of meiosis are haploid spermatids , which reside apically within the seminiferous epithelium, close to the lumen of the seminiferous tubule (see Fig. 9.2 ). Spermatids are small, round cells with a round nucleus. Spermatids undergo a remarkable metamorphosis called spermiogenesis that results in a spermatozoon ( Fig. 9.3 ). The spermatozoon contains the following parts:
1.
A head . The head consists of two major components:
a.
A condensed and streamlined nucleus . The chromatin of the nucleus is highly heterochromatic (i.e., condensed), and the nucleosomal histones are replaced by protamines . The DNA of a spermatozoan is transcriptionally silent.
b.
An acrosomal vesicle . The acrosomal vesicle contains hydrolytic enzymes transported to it from the Golgi. These enzymes will play an important role in fertilization and the prevention of polyspermy (see Chapter 11 ). The acrosomal vesicle attaches to the forward pole of the nucleus and descends along the side of the nucleus so that it partially covers the nucleus.
2.
The neck . This contains two centrioles (proximal and distal). The proximal centriole attaches to the nucleus, and the distal centriole will generate a “9 + 2” configuration of microtubules that is called the axoneme .
3.
The tail (also called the flagellum ). The tail has a continuous axonemal core but is composed of structurally distinct regions called the middle piece, principal piece, and end piece. The middle piece is the thickest and contains a collar of mitochondria that will deliver adenosine triphosphate (ATP) for flagellar beating and motility. The outer circumference of the middle piece contains dense fibers. The principal piece and the end piece lack the mitochondrial sheath, and the end piece lacks the outer dense fibers.
The process of spermatogenesis takes about 72 days. A cohort of adjacent spermatogonia enters the process every 16 days, so the process is staggered along the length of a seminiferous tubule. Consequently, spermatogonia do not enter the process of spermatogenesis at the same time along the entire length of the tubule, or in synchrony with every other tubule (there are about 500 seminiferous tubules per testis). Because the seminiferous tubules within one testis total about 400 m in length, spermatozoa are continually being generated at many sites within the testis at any given time. Histologic examination of the seminiferous tubules reveals that there are specific associations, called spermatogenic stages , of sperm cells at any one point in time. In humans, there are six different stages that progress and repeat as a cycle at one point within the seminiferous tubule. This is referred to as the spermatogenic cycle . The stages are staggered spatially along the length of the seminiferous tubule, before repeating themselves. This spatial configuration of cycles is called a spermatogenic wave .
The final release of sperm, called spermiation , is an active process involving dissolution of adhesive junctions between Sertoli cells and spermatozoa. It is important to note that testicular spermatozoa after spermiation are not fully mature. Testicular spermatozoa are barely motile, and leave the seminiferous tubule passively within fluid produced by the Sertoli cells.
The Sertoli Cell
The Sertoli cell represents the true epithelial cell of the seminiferous epithelium and extends from the basal lamina to the lumen ( Box 9.1 ; see Fig. 9.2 ). Sertoli cells surround sperm cells, providing structural support within the epithelium, and form adherens-type junctions and gap junctions with all stages of sperm cells (see Fig. 9.2 ). Through the formation and breakdown of these junctions, Sertoli cells guide sperm cells toward the lumen as they advance to later stages in spermatogenesis. Accordingly, major secretory products of Sertoli cells include proteases and protease inhibitors. Spermiation requires the final breakdown of Sertoli cell–sperm cell junctions.
BOX 9.1
Functions of Sertoli Cells
Supportive (“Nursing”)
•
Maintaining, breaking, and reforming multiple junctions with developing sperm
•
Maintaining blood-testis barrier
•
Phagocytosis
•
Transfer of nutrients and other substances from blood to developing sperm cells
•
Expression of paracrine factors and receptors for sperm-derived paracrine factors
Exocrine
•
Production of fluid to move immobile sperm out of testis toward epididymis
•
Production of androgen-binding protein
•
Determination of release of spermatozoa (spermiation) from seminiferous tubule
Endocrine
•
Expression of androgen receptor and follicle-stimulating hormone receptor
•
Production of Müllerian-inhibiting substance, also called anti-Müllerian hormone
•
Aromatization of testosterone to estradiol-17β (this has local effect, not strictly endocrine)
Another important structural feature of Sertoli cells is the formation of tight junctions among adjacent Sertoli cells (see Fig. 9.2 ). These occluding junctions divide the seminiferous epithelium into a basal compartment , containing the spermatogonia and early-stage primary spermatocytes, and an adluminal (i.e., toward the lumen) compartment , containing later-stage primary spermatocytes and all subsequent stages of sperm cells. Because early primary spermatocytes move apically from the basal compartment to the adluminal one, the tight junctions need to be disassembled and reassembled. These tight junctions form the physical basis for the blood-testis barrier , which creates a specialized, immunologically safe microenvironment for developing sperm. By blocking paracellular diffusion, the tight junctions restrict movement of substances between the blood and the developing germ cells through a trans-Sertoli cell transport pathway and in this manner allow the Sertoli cell to control nutrient availability to germ cells. Accordingly, Sertoli cells also have the responsibility for providing nutrients to this environment, such as transferrin, iron, and lactate. For example, spermatogonia and released spermatozoa use fructose and glucose for energy. However, sperm undergoing meiosis cannot efficiently use glucose as an energy source. Sertoli cells acquire glucose by the GLUT1 transporter, metabolize it to lactate, and transfer it to developing sperm, which express a sperm-specific lactate transporter. This process is dependent on hormonal stimulation (follicle-stimulating hormone [FSH] and testosterone; see later in the text) but also appears to be optimized by local sperm cell–generated paracrine factors.
Thus healthy Sertoli cell function is essential for sperm cell viability and development. In this respect, it should be noted that spermatogenesis is absolutely dependent on testosterone produced by peritubular Leydig cells (see later), yet it is the Sertoli cells that express the androgen receptor , not the developing sperm cells. Similarly, the pituitary hormone FSH is also required for maximal sperm production, and again, it is the Sertoli cell that expresses the FSH receptor , not the developing sperm. Thus these hormones support spermatogenesis indirectly through stimulation of Sertoli cell function.
Sertoli cells have multiple additional functions. Sertoli cells express the enzyme CYP19 ( also called aromatase ), which converts Leydig cell–derived testosterone to the potent estrogen, estradiol-17β (see later in the text). This local production of estrogen may enhance spermatogenesis in humans. Sertoli cells also produce androgen-binding protein (ABP) . ABP is encoded by the same gene as for sex hormone–binding globulin (SHBG; Chapter 1 ; see later in the text) but has different carbohydrate groups and is specifically expressed intratesticularly. ABP maintains a high androgen level within the adluminal compartment, the lumina of the seminiferous tubules, and the proximal part of the male reproductive tract. Sertoli cells also produce a large amount of fluid. This fluid provides an appropriate bathing medium for the sperm and assists in moving the immotile spermatozoa from the seminiferous tubule into the epididymis. Sertoli cells perform an important phagocytic function . This allows Sertoli cells to engulf residual bodies , which represent cytoplasm that is shed by spermatozoa during spermiogenesis, as well as dead sperm cells.
Finally, the Sertoli cell has an important endocrine role. During development, Sertoli cells produce anti-Müllerian hormone (AMH) , also called Müllerian-inhibiting substance (MIS) , which induces regression of the embryonic Müllerian duct that is programmed to give rise to the female reproductive tract (see Chapter 8 ). The Sertoli cells also produce the hormone inhibin . Inhibin is a heterodimer protein hormone related to the transforming growth factor-β (TGF-β) family. FSH stimulates inhibin production, which then exerts negative feedback on gonadotropes to inhibit FSH production. Thus inhibin keeps FSH levels within a specific range (see later in the text).
The Peritubular Compartment
The peritubular compartment (see Fig. 9.1 ) contains the primary endocrine cell of the testis, the Leydig cell . This compartment also contains common cell types of loose connective tissue and an extremely rich peritubular capillary network that must provide nutrients to the seminiferous tubules (by way of Sertoli cells) while conveying testosterone away from the testes to the peripheral circulation.
Drawing showing testicular lobules with seminiferous tubules (T), Sertoli cells, spermatogonia (Ad and B), primary spermatocytes (Z over P), spermatids (St), spermatozoa (Sz), and Leydig cells (LC). Low-magnification drawing of testicular lobules containing coils of seminiferous tubules (Part A). Higher magnification of histologic organization of a section from the testicular lobule, showing several seminiferous tubules (T), collectively making up the intratubular compartment (PTC), and the peritubular compartment (PTC) (Part B). Higher magnification showing Sertoli cells (arrows), spermatogonia (Ad and B), primary spermatocytes (Z over P), spermatids (St), and spermatozoa (Sz) within two seminiferous tubules. Lumen of the tubule (L) is also shown (Part C). Higher magnification showing histologic organization of the peritubular compartment, with a cluster of Leydig cells (LC) (Part D).
Fig. 9.1
(A) Low-magnification drawing of testicular lobules containing coils of seminiferous tubules. (B) Higher magnification of histologic organization of a section from the testicular lobule (as drawn in A), showing several seminiferous tubules (T), which collectively make up the intratubular compartment, and the peritubular compartment (PTC). (C) Higher magnification of histologic organization of two seminiferous tubules, showing Sertoli cells (arrows), spermatogonia ( Ad and B ), primary spermatocytes ( Z/P ), spermatids ( St ), and spermatozoa ( Sz ). L , Lumen of tubule. Note that the association of sperm cells differs in two adjacent tubules as a result of the difference in their stage of the spermatogenic cycle. (D) Higher magnification of histologic organization of the peritubular compartment (between dashed lines ) showing a cluster of Leydig cells ( LC ).
A, From Porterfield SP: Endocrine Physiology, 2nd ed., St. Louis, 2001, Mosby. B to D, From Stevens A, Lowe J: Human Histology, 3rd ed., Philadelphia, 2005, Mosby.
Illustration showing spermatogenesis from spermatogonia to spermatozoa, with primary spermatocytes undergoing meiotic divisions and Sertoli cells forming the blood-testis barrier. The diagram shows seminiferous epithelium and the process of spermatogenesis. Spermatogonia (type B) are located in the basal portion of the seminiferous epithelium and undergo DNA replication, marking the first step in spermatogenesis. These spermatogonia differentiate into primary spermatocytes, which then enter the first meiotic division (indicated in the diagram as progressing in the top-left section). After completing the first meiotic division, the primary spermatocytes become two secondary spermatocytes, which are shown in the middle section of the figure. The secondary spermatocytes proceed to undergo the second meiotic division (shown as progressing on the right side), which results in the formation of haploid spermatids. These spermatids mature into spermatozoa through the process of spermiogenesis. Sertoli cells are shown extending from the basal to the apical sides of the seminiferous epithelium, creating the blood-testis barrier between the spermatogonia and the primary spermatocytes. This barrier protects developing germ cells from potential immune system attacks. The image illustrates the entire sequence from spermatogonia through spermatid formation, culminating in the maturation of spermatozoa.
Fig. 9.2
Seminiferous epithelium. Spermatogonia undergo mitosis (spermatocytogenesis) to produce both a reservoir of spermatogonia and maturing spermatogonia that differentiate into primary spermatocytes. These spermatocytes remain joined by cytoplasmic bridges (not shown). Primary spermatocytes undergo the complex process of the first meiotic division to become secondary spermatocytes, and then a rapid second meiotic division (reduction-division) to become haploid spermatids. Spermatids mature into spermatozoa by the process of spermiogenesis. Sertoli cells extend from the basal to the apical sides of the epithelium and create the blood-testis barrier between spermatogonia and primary spermatocytes.
From Koeppen B, Stanton B: Berne and Levy Physiology, updated 6th ed., Philadelphia, 2010, Mosby.
Illustration of spermiogenesis, showing the transformation from spermatid to mature spermatozoon, with stages labeled from the nucleus to the tail, including the acrosome, mitochondria, and axoneme. The diagram illustrates the process of spermiogenesis and the structure of a spermatozoon. The stages begin with the spermatid, showing the development of key organelles. In the first stage, the spermatid contains a nucleus, with the Golgi apparatus and acrosomal vesicle visible. As the spermatid matures, centrioles are formed, and the acrosome begins to develop. The next stage shows the formation of the axoneme, the structure that will later make up the tail of the sperm. The mitochondria are shown in the later stages of maturation, providing energy for the sperm's motility. The final stage of spermatid development leads to the formation of the mature spermatozoon, with a clearly defined head, neck, middle piece, and tail. The head contains the nucleus and acrosome, while the neck contains the centrioles. The middle piece contains mitochondria, and the tail is represented by the axoneme, which provides motility. The residual body, which is phagocytized by Sertoli cells, is also shown as the last stage of spermatogenesis.
Fig. 9.3
Spermiogenesis and structure of a spermatozoon. The residual body is phagocytized by Sertoli cells.
From Young B, Lowe J, Stevens A, et al: Wheater’s Functional Histology, 5th ed., Edinburgh, 2007, Churchill Livingstone.
The Leydig Cell
Leydig cells are steroidogenic stromal cells. These cells synthesize cholesterol de novo, as well as acquiring it through low-density lipoprotein (LDL) receptors and, to a lesser extent, high-density lipoprotein (HDL) receptors (the HDL receptor is also called scavenger receptor-B1 [SR-B1] ), and store cholesterol as cholesterol esters, as described for adrenocortical cells (see Chapter 7 ). Free cholesterol is generated by a cholesterol hormone-sensitive lipase (HSL) and transferred to the outer mitochondrial membrane, and then to the inner mitochondrial membrane in a steroidogenic acute regulatory protein (StAR) -dependent manner (refer to Fig. 7.6 in Chapter 7 ). As in all steroidogenic cells, cholesterol is converted to pregnenolone by CYP11A1 . Pregnenolone is then processed to progesterone, 17α-hydroxyprogesterone, and androstenedione by 3β-hydroxysteroid dehydrogenase type 2 (3β-HSD2) and CYP17 ( Fig. 9.4 ). Recall from Chapter 7 that CYP17 is a bifunctional enzyme, with a 17-hydroxylase activity and a 17, 20-lyase activity. CYP17 displays a robust level of both activities in the Leydig cell. In this respect, the Leydig cell is similar to the zona reticularis cell, except that it expresses a higher level of 3β-HSD, so that the Δ4 pathway is ultimately favored. Another major difference is that the Leydig cell expresses a Leydig cell–specific isoform of 17β-hydroxysteroid dehydrogenase (17β-HSD3) , which converts androstenedione to testosterone (see Fig. 9.4 ). Mutation of this specific gene in men results in a form of disorders of sexual development (DSD ; see later in the text).
Illustration showing the steroidogenic pathway in Leydig cells, converting cholesterol to pregnenolone, progesterone, and testosterone, with peripheral conversion to estradiol-17 beta and DHT. The illustration shows the steroidogenic pathway in Leydig cells leading to testosterone production. It starts with cholesterol being converted to pregnenolone in the Leydig cells, followed by the action of 3 beta-hydroxysteroid dehydrogenase, resulting in the formation of progesterone. Progesterone is then acted upon by CYP17 (17-hydroxylase), producing 17(OH)-progesterone. 17(OH)-progesterone undergoes further transformation through Type III 17 beta-hydroxysteroid dehydrogenase to form androstenedione. Androstenedione is converted into testosterone (T). Testosterone, produced in the Leydig cells, diffuses into both the seminiferous tubules and the surrounding capillary network. In the seminiferous tubules, testosterone binds to androgen-binding protein (ABP) to concentrate in the lumina. In the peripheral circulation, testosterone is carried by sex hormone-binding globulin (SHBG) and albumin. Testosterone is converted into other active metabolites like estradiol-17 beta and dihydrotestosterone (DHT), catalyzed by enzymes like CYP19 (in adipose tissue) and 5 alpha-reductase (in genital skin and prostate). DHT and estradiol-17 beta are produced in limited amounts in the Leydig cells, with much of these metabolites generated peripherally.
Fig. 9.4
Steroidogenic pathway in Leydig cells leading to testosterone production (conversion of cholesterol to pregnenolone is not shown). Testosterone ( T ) diffuses both into the neighboring seminiferous tubules and into the peritubular capillary network to be carried into the peripheral circulation. In the lumina of seminiferous tubules, T is concentrated by binding to androgen-binding protein (ABP). T is carried in the peripheral circulation by sex hormone–binding globulin (SHBG) and albumin. The Leydig cell makes limited amounts of DHT and estradiol-17β, but considerably more of these two steroids is made by peripheral conversion.
Transport, Actions, and Metabolism of Androgens
Intratesticular Androgen
The testosterone produced by Leydig cells has several metabolic fates and multiple actions ( Box 9.2 ; Table 9.1 ). Because of the proximity of Leydig cells to the seminiferous tubules, significant amounts of testosterone diffuse into the seminiferous tubules and become concentrated within the adluminal compartment by ABP. Testosterone within the seminiferous tubules is maintained at a significantly higher level than the circulating testosterone level. This concentration of intratubular testosterone is absolutely required for normal spermatogenesis. As noted, Sertoli cells express the enzyme CYP19 (aromatase), which converts a small amount of testosterone into the highly potent estrogen estradiol-17β. Human sperm cells express at least one isoform of the estrogen receptor (ER), and there is some evidence from CYP19-aromatase–deficient men that this locally produced estrogen optimizes spermatogenesis in humans.
BOX 9.2
Actions of Androgens
•
Regulation of differentiation of male internal and external genitalia in fetus
•
Stimulation of growth, development, and function of male internal and external genitalia
•
Stimulation of sexual hair development
•
Stimulation of sebaceous gland secretion
•
Stimulation of erythropoietin synthesis
•
Control of protein anabolic effects
•
Stimulation of bone growth
•
Closure of epiphyses after conversion to estradiol
•
Initiation and maintenance of spermatogenesis
•
Stimulation of androgen-binding protein synthesis (synergizes with follicle-stimulating hormone)
•
Maintenance of secretions of sex glands
•
Regulation of behavioral effects, including libido
View full size
TABLE 9.1
Approximate Hormone Production Rates in Adult Man
Testosterone 5 mg/day
Estradiol 10-15 μg/day
Dihydrotestosterone 50-100 μg/day
Peripheral Conversion to Estrogen
In several tissues (especially adipose tissue), testosterone is converted to estrogen (see Fig. 9.4 ) by the enzyme CYP19 (also called aromatase) . This peripheral conversion is the primary source of estrogen production in men.
Clinical Box 9.1
Studies in men with CYP19-aromatase deficiency have shown that inability to produce estrogen results in tall stature, owing to lack of epiphyseal closure in long bones, and osteoporosis. Thus peripheral estrogen plays an important role in bone maturation and biology in men. These studies also implicated estrogen in promoting insulin sensitivity, improving lipoprotein profiles (i.e., increasing HDL, decreasing triglycerides and LDL), and exerting negative feedback on pituitary gonadotropins.
Peripheral Conversion to Dihydrotestosterone
Testosterone can also be converted into a potent, nonaromatizable androgen, 5α-dihydrotestosterone (DHT) , by the enzyme 5α-reductase (see Fig. 9.4 ). There are two isoforms of 5α-reductase: type 1 and type 2. Major sites of 5α-reductase-2 expression are the male urogenital tract, genital skin, hair follicles, and liver. 5α-reductase-2 generates DHT, which is required for masculinization of the external genitalia and development of the prostate gland in utero, and in many of the changes associated with puberty (see Chapter 8 ), including growth and activity of the prostate gland, growth of the penis, darkening and folding of the scrotum, growth of pubic and axillary hair, facial and body hair, and increased muscle mass ( Fig. 9.5 ). Onset of 5α-reductase-1 expression occurs at puberty. This isozyme is expressed primarily in the skin and contributes to sebaceous gland activity and acne associated with puberty.
Clinical Box 9.2
Because DHT has strong growth-promoting (i.e., trophic) effects on its target organs, the development of selective 5α-reductase-2 inhibitors has benefited the treatment of prostatic hypertrophy and prostatic cancer.
Illustration of testosterone actions on the male body, including effects on the prostate, beard growth, sebaceous glands, muscle mass, and skeletal development, mediated by DHT and estradiol. The diagram shows the actions of testosterone (T), dihydrotestosterone (DHT), and estradiol (E subscript 2) in men, showing various physiological effects. Testosterone is shown to influence multiple body systems. The first set of labels depicts the effects on the prostate, beard growth, sebaceous glands, and the penis. Testosterone acts via its metabolite DHT on the prostate, leading to prostate development. DHT also contributes to beard growth and sebum formation. Testosterone plays a critical role in pubertal development and intrauterine differentiation. The effects on sperm production, liver, and the seminal vesicles are also labeled. In the liver, testosterone increases VLDL (very-low-density lipoproteins) and LDL (low-density lipoproteins), while it decreases HDL (high-density lipoproteins). Testosterone and estradiol together regulate the feedback suppression of gonadotropin secretion and the imprinting of the male pattern of gonadotropins, sex drive, and behavior. Additionally, testosterone influences the larynx, resulting in a male voice. In the skeletal system, testosterone promotes bone development, and it also has an impact on muscle mass and abdominal fat distribution. The diagram shows these pathways and the different areas where testosterone, DHT, and estradiol have their biological effects.
Fig. 9.5
Actions of testosterone, dihydrotestosterone (DHT), and estradiol (E 2 ) in men.
From Koeppen B, Stanton B: Berne and Levy Physiology, updated 6th ed., Philadelphia, 2010, Mosby.
Peripheral Testosterone Actions
Individuals with 5α-reductase-2 deficiency are born with ambiguous or feminized external genitalia, thereby demonstrating the need for conversion of testosterone to DHT for an effect on some androgen-responsive tissues. However, testosterone can act as itself in several cell types (see Fig. 9.5 ). As mentioned previously, testosterone regulates Sertoli cell function. Testosterone induces the development of the portion of the male reproductive tract that originates from the mesonephric duct (see Chapter 8 ) in the absence of 5α-reductase. Testosterone has several metabolic effects, including increasing very-low-density lipoprotein (VLDL) and LDL while decreasing HDL, promoting the deposition of abdominal adipose tissue, increasing red blood cell production, promoting bone growth and health, and having a protein anabolic effect on muscle. Testosterone is sufficient to maintain erectile function and libido.
Mechanism of Androgen Action
Testosterone and DHT act through the same androgen receptor (AR). As described for other steroid hormone receptors (see Chapter 1 ), the AR resides in the cytoplasm bound to chaperone proteins in the absence of ligand. Testosterone-AR binding or DHT-AR binding causes dissociation of chaperone proteins, followed by nuclear translocation of the androgen-AR complex, dimerization, binding to an androgen-response element (ARE), and recruitment of coregulatory proteins to the vicinity of a specific gene’s promoter. It remains unclear how testosterone and DHT differ in their ability to activate the AR in the context of different cell types.
Transport and Metabolism of Androgens
As testosterone enters the peripheral circulation, it quickly reaches equilibrium with serum proteins. About 60% of circulating testosterone is bound to SHBG , 38% is bound to albumin, and about 2% remains as free hormone (see Fig. 9.4 ). Testosterone and its metabolites are excreted primarily in the urine. About 50% of excreted androgens are found as urinary 17-ketosteroids , with most of the remainder being conjugated androgens or diol or triol derivatives. Only about 30% of the 17-ketosteroids in urine are from the testis; the rest are produced from adrenal androgens. Androgens are conjugated with glucuronate or sulfate in the liver, and these conjugated steroids are excreted in the urine.
Androgen analogs are administered orally, sublingually, by intramuscular injection, by transdermal patch, and by subdermal slow-release pellets.
Hypothalamus-Pituitary-Testis Axis
The testis is regulated by an endocrine axis involving parvicellular hypothalamic gonadotropin-releasing hormone (GnRH) –secreting neurons and pituitary gonadotropes that produce both luteinizing hormone (LH) and FSH ( Fig. 9.6 ). In addition, the function of GnRH neurons is dependent on kisspeptin, a peptide produced by neighboring hypothalamic neurons. Recall from Chapter 5 that LH and FSH are pituitary glycoprotein hormones. They are heterodimers, composed of a common α-subunit—the α-glycoprotein subunit (αGSU)—and a specific β-subunit (either LH-β or FSH-β).
Summary of testicular regulation shows Kisspeptin stimulates GnRH release, the secretion of LH, and FSH. LH and FSH regulate Leydig and Sertoli cells to produce testosterone and inhibin. Summary of regulation of testicular function. Gonadotropin-releasing hormone (GnRH) neurons are stimulated to release GnRH by kisspeptin. GnRH stimulates the pituitary gonadotropes to secrete luteinizing hormone (LH) and follicle-stimulating hormone (FSH). LH acts on Leydig cells to produce testosterone (T). FSH acts on Sertoli cells, stimulating all their functions, including inhibin production. Testicular Leydig cells produce testosterone (T), which enters the blood and binds to sex hormone-binding globulin (SHBG). This T-SHBG complex is converted peripherally to estradiol (E2) or dihydrotestosterone (DHT) in tissues such as adipocytes and the prostate. High levels of intratesticular T bind to androgen-binding protein (ABP) in Sertoli cells, which also regulates T concentration within the testis. Inhibin negatively feeds back on the pituitary gonadotropes to selectively inhibit FSH secretion.
Fig. 9.6
Summary of regulation of testicular function. Gonadotropin-releasing hormone (GnRH) neurons are stimulated to release GnRH by kisspeptin. GnRH stimulates the pituitary gonadotropes to secrete luteinizing hormone (LH) and follicle-stimulating hormone (FSH). LH acts on Leydig cell to produce testosterone (T). FSH acts on Sertoli cells, and both T and FSH stimulate all functions of the Sertoli cells. In terms of regulatory loops, Sertoli cells produce inhibin, which negatively feeds back on the pituitary gonadotropes to selectively inhibit FSH production, and Sertoli cells produce androgen-binding protein (ABP), which maintains very high levels of both free T and T complexed with ABP, within the testis. Testosterone enters the blood and is complexed with sex hormone binding globulin (SHBG ). Free T negatively feeds back on gonadotropes and kisspeptin neurons directly, but also after its peripheral aromatization to estradiol (E 2 ). T can also be converted to dihydrotestosterone (DHT), which does not contribute to regulation within the hypothalamus-pituitary-testis axis.
Regulation of Leydig Cell Function
The Leydig cell expresses the LH receptor . LH acts on Leydig cells much like adrenocorticotropic hormone (ACTH) does on zona fasciculata cells (see Chapter 7 ). The LH receptor is coupled to a Gs-cyclic adenosine monophosphate cAMP-PKA signaling pathway (see Chapter 1 ). Rapid effects include hydrolysis of cholesterol esters and new expression of StAR. Less acute effects include an increase in steroidogenic enzyme gene expression and in the expression of the LDL receptor and SR-BI. Over the long term , LH promotes Leydig cell growth and proliferation.
Testosterone negatively feeds back on LH and FSH production by the pituitary gonadotrope, both as testosterone and as estradiol-17β (see Fig. 9.6 ). Both steroid hormones inhibit the expression of LH-β, the GnRH receptor, and to a lesser extent, FSH-β. These steroids also indirectly inhibit the release of GnRH via their inhibition of hypothalamic kisspeptin neurons. DHT does not appear to be involved in negative feedback on the pituitary or hypothalamus.
Regulation of Sertoli Cell Function
Although testosterone and estrogen exert negative feedback on both LH and FSH, they selectively inhibit LH more effectively than FSH. From a historic standpoint, this finding raised the possibility that a Sertoli cell–derived factor might feed back on FSH production. The Sertoli cell is stimulated by both testosterone and FSH. The FSH receptor also is coupled primarily to a Gs-cAMP-PKA pathway. In addition to stimulating the synthesis of proteins involved in the nurse cell aspect of Sertoli cell function (e.g., ABP), FSH stimulates the synthesis of the dimeric protein inhibin . Inhibin has a common α-subunit, coupled with either a β A -subunit, called inhibin A , or a β B -subunit, called inhibin B . Only inhibin B is expressed in men. Inhibin B expression is stimulated by FSH, and inhibin B exerts a negative feedback on the pituitary gonadotrope to selectively inhibit FSH production.
Clinical Box 9.3
There exists an important loophole in the male reproductive axis, which is based on the fact the intratesticular levels of testosterone need to be greater than 100-fold higher than circulating levels of the hormone to maintain normal rates of spermatogenesis, but it is the circulating levels of testosterone that provide the negative feedback to the pituitary and hypothalamus. This means that exogenous administration of testosterone can raise circulating levels sufficient to inhibit LH but not sufficient to concentrate in the testis at the required concentration for normal spermatogenesis. The decreased LH levels, however, will diminish intratesticular production of testosterone by Leydig cells, which will result in reduced levels of spermatogenesis ( Fig. 9.7 ). This loophole is currently being investigated as a possible strategy for developing a male oral contraceptive. It also is the basis for sterility in some cases of steroid abuse in men.
Diagram showing the feedback loop of intratesticular and circulating testosterone, illustrating the effects of exogenous androgens on LH, Leydig cell activity, and sperm production. The illustration shows the difference between intratesticular testosterone (T) and circulating testosterone concentrations and how these levels affect the hypothalamus-pituitary-testis axis. The upper part shows the normal feedback loop that regulates testosterone levels in a healthy adult male. In this scenario, the concentration of testosterone in the peripheral circulation (blood) is approximately 100 times lower than the intratesticular levels found within the seminiferous tubules. The hypothalamus and pituitary gland monitor the circulating testosterone levels, and when these levels are low, the hypothalamus stimulates the pituitary to release luteinizing hormone (LH). LH acts on the Leydig cells in the testes, leading to the production of high levels of intratesticular testosterone. The testosterone binds to androgen-binding protein (ABP), and together they facilitate the process of spermatogenesis in the seminiferous tubules. The lower part shows the impact of exogenous androgens, such as testosterone or synthetic androgen analogs, which enter the bloodstream and raise circulating testosterone concentrations. The increased levels of testosterone exert negative feedback on both the hypothalamus and pituitary gland. The feedback inhibits the release of LH, which results in a reduction of LH-driven stimulation of Leydig cells. As a consequence, the Leydig cells produce less testosterone within the testes, leading to lowered intratesticular testosterone levels. The reduction in intratesticular testosterone directly impairs the process of spermatogenesis, resulting in insufficient sperm production and potential infertility. The diagram emphasizes that the balance between circulating and intratesticular testosterone is crucial for maintaining normal spermatogenesis and fertility. The feedback mechanism illustrated here also highlights the regulatory influence of exogenous testosterone on the hypothalamus-pituitary-testis axis, with a marked effect on sperm production.
Fig 9.7
The difference in intratesticular testosterone versus circulating testosterone concentrations and its importance in the hypothalamus-pituitary-testis axis. Upper panel, Feedback loop in a normal adult man. Lower panel, Administration of testosterone (or an androgenic analog) increases circulating testosterone (androgen) levels, which in turn increases negative feedback on release of luteinizing hormone (LH). Decreased LH levels diminish Leydig cell activity and intratesticular production of androgen. Lowered intratesticular testosterone levels result in reduced sperm production and can cause infertility. Note that the inhibin feedback loop has been omitted from this diagram.
From Koeppen B, Stanton B: Berne and Levy Physiology, updated 6th ed., Philadelphia, 2010, Mosby.
Male Reproductive Tract
Once spermatozoa emerge from the efferent ductules , they leave the gonad and enter the extratesticular portion of the male reproductive tract ( Fig. 9.8 ;). The segments of the tract are as follows: the epididymis (head, body, and tail), the vas deferens , the ejaculatory duct , the prostatic urethra , the membranous urethra , and the penile urethra . Unlike in the female tract:
•
There is a continuous lumen from the seminiferous tubule to the end of the male tract (i.e., the tip of the penile urethra).
•
The male tract connects to the distal urinary tract (i.e., male urethra).
Diagram of the male reproductive tract showing the bladder, prostate, urethra, penis, testis, epididymis, vas deferens, and surrounding structures like tunica albuginea and dartos muscle. The diagram illustrates the male reproductive tract, including the intratesticular portion. The bladder, prostate, and seminal vesicles are labeled in the upper portion. The prostate is connected to the prostatic urethra, which leads to the membranous urethra and penile urethra. The diagram shows the corpus spongiosum and corpora cavernosa of the penis, along with the glans penis, part of the external genitalia. Below the bladder and prostate, the internal structures of the testis are depicted. The epididymis is shown, along with the efferent ductules in the head of the epididymis and the vas deferens, which transports sperm to the ejaculatory duct. The terminal sections of the seminiferous tubules, straight tubules, and rete testis are also indicated. The diagram shows the tunica albuginea, tunica vaginalis, and dartos muscle surrounding the testis, with the skin and other associated structures labeled. The bulbourethral gland is also shown at the base of the penis.
Fig. 9.8
Diagram of male reproductive tract, including the intratesticular portion of the tract.
Redrawn from Stevens A, Lowe J: Human Histology, 3rd ed., Philadelphia, 2005, Mosby.
In addition to conveying sperm, the primary functions of the male reproductive tract are as follows:
1.
Sperm spend about a month in the epididymis , where they undergo further maturation. The epithelium of the epididymis is actively secretory and adds numerous proteins and glycolipids to the seminal fluid. Spermatozoa that enter the head of the epididymis are weakly motile but are strongly unidirectionally motile by the time they exit the tail. Spermatozoa also may undergo the process of decapacitation , which involves stabilization of their cell membranes to prevent spermatozoa from undergoing the acrosomal reaction before contact with an egg (see Chapter 11 ). Sperm become capacitated by the female reproductive tract within the oviduct (see Chapter 10 ). The function of the epididymis is dependent on luminal testosterone-ABP complexes that come from the seminiferous tubules and on testosterone from the blood. Of note, the epididymal epithelium is extremely tight, so a blood-epididymis barrier exists.
2.
Sperm are stored in the tail of the epididymis and vas deferens. Sperm can be stored for several months without loss of viability. The primary function of the vas deferens, besides providing a storage site, is to propel sperm during sexual intercourse into the male urethra. The vas deferens has a very thick muscularis that is richly innervated by sympathetic nerves. Normally in response to repeated tactile stimulation of the penis during coitus, the muscularis of the vas deferens receives bursts of sympathetic stimulation, causing peristaltic contractions. The emptying of the contents of the vas deferens into the prostatic urethra is called emission . Emission immediately precedes ejaculation , which is the propulsion of semen out of the male urethra.
3.
During emission, contraction of the vas deferens coincides with contraction of the muscular coats of the two accessory sex glands: the seminal vesicles (right and left) and the prostate gland (which surrounds the prostatic urethra). At this point, sperm become mixed with all the components of semen. The seminal vesicles secrete about 60% of the volume. These glands are the primary source of fructose , a critical nutrient for sperm. Seminal vesicles also secrete semenogelins, which induce partial coagulation of semen immediately after ejaculation. The alkaline secretions of the prostate, which make up about 30% of the volume, are high in citrate, zinc, spermine, and acid phosphatase. Prostate-specific antigen (PSA) is a serine protease that liquefies coagulated semen after a few minutes. PSA can be detected in the blood under conditions of prostatic infection, benign prostatic hypertrophy, and prostatic carcinoma and is currently used as one indicator of prostatic health. The predominant buffers in semen are phosphate and bicarbonate. The bulbourethral glands (also called Cowper glands ) empty into the penile urethra in response to sexual excitement before emission and ejaculation. Paraurethral glands (glands of Littre) similarly secrete along the length of the male urethra. The mucous bulbourethral and paraurethral secretions lubricate, cleanse, and buffer the urethra. Average sperm counts are reported to be from 60 to 100 million/mL semen. Men with sperm counts below 20 million/mL, less than 50% motile sperm, or less than 60% normally formed sperm usually are infertile.
4.
As noted, emission and ejaculation occur during coitus in response to a reflex arc that involves sensory stimulation from the penis (through the pudendal nerve ) followed by sympathetic motor stimulation to the smooth muscle of the male tract and somatic motor stimulation (through the pudendal nerve ) to the musculature associated with the base of the penis. However, for sexual intercourse to occur in the first place, the male partner has to achieve and maintain an erection of the penis . The penis has evolved as an intromittent organ designed to separate the walls of the vagina, pass through the potential space of the vaginal lumen, and deposit semen at the deep end of the vaginal lumen near the cervix. This process of internal insemination can be performed only if the penis is stiffened from the process of erection.
Erection is a neurovascular event ( Fig. 9.9 ). The penis is composed of three erectile bodies: two corpora cavernosa and one corpus spongiosum . The penile urethra runs through the corpus spongiosum (and is also called the spongy urethra ). These three bodies are composed of erectile tissue —an anastomosing network of potential cavernous vascular spaces lined with continuous endothelia within a loose connective tissue support. During the flaccid state, blood flow to the cavernous spaces is minimal (see Fig. 9.9A ), because of vasoconstriction of vasculature that shunts blood flow away from the cavernous spaces. In response to sexual arousal, parasympathetic nerves innervating the vascular smooth muscle of the helicine arteries that supply blood to the cavernous spaces release nitric oxide (NO) . NO activates guanylyl cyclase, increasing cyclic guanosine monophosphate (cGMP), which decreases intracellular Ca 2+ and causes relaxation of the vascular smooth muscle (see Fig. 9.9B ). The vasodilation allows blood to flow into the spaces, causing engorgement and erection (see Fig. 9.9 ). The veins in the penis course to the circumference of the penis before emptying into the deep dorsal vein. During erection, the engorged tissue presses the veins against a noncompliant outer fascia, thereby reducing venous drainage. Finally, somatic stimulation increases contraction of muscles at the base of the penis, further promoting erection.
Clinical Box 9.4
Inability to achieve or maintain an erection is termed erectile dysfunction (ED) and is one cause of infertility . Multiple factors can lead to ED, such as insufficient androgen production; neurovascular damage (e.g., from diabetes mellitus, spinal cord injury); structural damage to the penis, perineum, or pelvis; psychogenic factors (e.g., depression, performance anxiety); prescribed medications; and recreational drugs, including alcohol and tobacco. A major development in the treatment of some forms of ED is availability of selective cGMP phosphodiesterase inhibitors, which assist in the maintenance of an erection.
Illustration showing the vasculature of the penis in flaccid and erect states. It details blood flow, nitric oxide signaling, helicine artery relaxation, and muscle contraction during erection. The diagram illustrates the arrangement of the vasculature and cavernous tissue within the penis in two states they are flaccid and erect. In the flaccid state (Part A), blood flow into the cavernous spaces is limited by the contraction of the helicine arteries. The deep dorsal vein, dorsal arteries, and somatic dorsal nerves are labeled, along with the prostate, circumscribed circumflex arteries, veins, and other surrounding structures. The tunica albuginea, sinusoidal spaces, and corpora cavernosa are also labeled. In the erect state, the flaccid sinusoidal spaces are expanded, and increased blood flow is directed into the cavernous spaces. The helicine arteries relax, and the trabecular smooth muscle contracts, further aiding the erection process. In part B, the diagram shows the subtunical venular plexus, which is associated with the collapse of venous return from cavernous spaces during erection. The process of penile erection is further outlined with details on how sexual stimulation leads to a biochemical cascade that results in relaxation and dilation of the helicine arteries. The role of guanylyl cyclase and the production of cyclic GMP (cGMP) through nitric oxide (NO) signaling is depicted, along with the effect of type 5 phosphodiesterase inhibitors (for example, Viagra). This triggers increased blood flow and muscle contraction at the base of the penis, culminating in an erection.
Fig. 9.9
(A) Arrangement of the vasculature and cavernous tissue within the penis. During the flaccid state, blood flow into the cavernous spaces is limited by contraction of the helicine arteries. (B) Outline of neurovascular events leading to penile erection.
K. Andres Ericsson is one of the world's leading researchers in this area and his work is the basis of the famous claim that an individual requires 10,000 hours of deliberate practice to achieve mastery in a particular skill. The common expression, 'practice makes perfect' is advice often given to anyone developing their skill in a particular activity. To investigate the claim that 'practice makes perfect', a simple activity will be chosen. The activity must be measurable, and an activity that could be potentially improved over a period of time. Primary data will be collected from an individual's performance in the chosen activity to report on the findings. This will be proven through a series of typing tests under one set script. The average typing speed per minute and the amount of mistakes made will be recorded, and tested to see if they improve over time. These typing tests will last five minutes and be conducted once every two days. This investigation will explore the dependance on measurable quantity of the activity and will include time to analyze the data collected for evidence of an association between the two variables.
pseudopseudohypoparathyroidism
pseudopseudohypoparathyroidism
chargoggagoggmanchauggagoggchaubunagungamaugg
pneumonoultramicroscopicsilicovolcanoconiosis
hippopotomonstrosesquippedaliophobia
pseudopseudohypoparathyroidism
supercalifragilisticexpialidocious
chargoggagoggmanchauggagoggchaubunagungamaugg
pneumonoultramicroscopicsilicovolcanoconiosis
hippopotomonstrosesquippedaliophobia
pseudopseudohypoparathyroidism
supercalifragilisticexpialidocious
chargoggagoggmanchauggagoggchaubunagungamaugg
pneumonoultramicroscopicsilicovolcanoconiosis
hippopotomonstrosesquippedaliophobia
pseudopseudohypoparathyroidism
Muhammad was born into the Quraysh tribe in Mecca year 632 AD, a prominent family known for their leadership and commerce.
His father, Abdullah, died before his birth, and his mother, Amina, passed away when he was just six years old, leaving him an orphan.
He was raised by his grandfather, Abdul Muttalib, and later by his uncle, Abu Talib.
Despite his early hardships, Muhammad was known for his honesty and integrity, earning the nickname Al-Ameen (the trustworthy) among his peers.
He is the founder of Islam and Allah's Messenger and his miracles are the Qur
Роберт Шекли. "Особый старательский"
Пескоход мягко катился по волнистым дюнам. Его шесть широких колес
поднимались и опускались, как грузные крупы упряжки слонов. Невидимое солнце
палило сквозь мертвенно-белую завесу небосвода, изливая свой жар на
брезентовый верх машины и отражаясь от иссушенных песков.
"Только не спать",- сказал себе Моррисон, выправляя по компасу курс
пескохода.
Вот уже двадцать первый день он ехал по Скорпионовой пустыне Венеры;
двадцать первый день боролся со сном за рулем пескохода, который, качаясь из
стороны в сторону, переваливал через одну песчаную волну за другой. Ехать по
ночам было бы легче, но здесь слишком часто приходилось объезжать крутые
овраги и валуны величиной с дом. Теперь он понимал, почему в пустыню
направлялись по двое: один вел машину, а другой тряс его, не давая заснуть.
"Но в одиночку лучше,- напомнил себе Моррисон.- Вдвое меньше припасов и
не рискуешь случайно оказаться убитым".
Он начал клевать носом и заставил себя рывком поднять голову. Перед
ним, за поляроидным ветровым стеклом, плясала и зыбилась пустыня. Пескоход
бросало и качало с предательской мягкостью. Моррисон протер глаза и включил
радио.
Это был крупный, загорелый, мускулистый молодой человек с коротко
остриженными черными волосами и серыми глазами. Он наскреб двадцать тысяч
долларов и приехал на Венеру, чтобы здесь, в Скорпионовой пустыне, сколотить
себе состояние, как это делали уже многие до него. В Престо - последнем
городке на рубеже пустыни - он обзавелся снаряжением и пескоходом, после
чего у него осталось всего десять долларов.
В Престо десяти долларов ему хватило как раз на то, чтобы выпить в
единственном на весь город салуне. Моррисон заказал виски с содовой, выпил с
шахтерами и старателями и посмеялся над россказнями старожилов про стаи
волков и эскадрильи прожорливых птиц, что водились в глубине пустыни. Он
знал все о солнечной слепоте, тепловом ударе и о поломке телефона. Он был
уверен, что с ним ничего подобного не случится.
Но теперь, пройдя за двадцать один день 1800 миль, он научился уважать
эту безводную громаду песка и камня площадью втрое больше Сахары. Здесь и в
самом деле можно погибнуть! Но можно и разбогатеть; именно это и намеревался
сделать Моррисон.
Из приемника послышалось гудение. Повернув регулятор громкости до
отказа, он едва расслышал звуки танцевальной музыки из Венусборга. Потом
звуки замерли, и слышно было только гудение.
Моррисон выключил радио и крепко вцепился в руль обеими руками. Разжал
одну руку, взглянул на часы: девять пятнадцать утра. В десять тридцать он
сделает остановку и вздремнет. В такую жару нужно отдыхать. Но не больше
получаса. Где-то впереди ждет сокровище, и его нужно найти, прежде чем
истощатся припасы.
Там, впереди, непременно должны быть выходы драгоценной золотоносной
породы! Вот уже два дня, как он напал на ее следы. А что, если он наткнется
на настоящую жилу, как Кэрк в восемьдесят девятом году или Эдмондсон и
Арслер в девяносто третьем? Тогда он сделает то же, что сделали, они:
закажет "Особый старательский" коктейль, сколько бы с него ни. содрали.
Пескоход катился вперед, делая неизменные тридцать миль в час, и
Моррисон заставил себя внимательно вглядеться в опаленную жаром
желтовато-коричневую местность. Вон тот выход песчаника точь-в-точь такого
же цвета, как волосы Джейни.
Когда он доберется до богатых залежей, то вернется на Землю; они с
Джейни поженятся и купят себе ферму в океане. Хватит с него старательства.
Только бы одну богатую жилу, чтобы купить кусок глубокого синего
Атлантического океана. Кое-кто может считать рыбоводство скучным занятием,
но его оно вполне устраивает.
Он живо представил себе, как стада макрелей пасутся в планктонных
садках, а он сам со своим верным дельфином посматривает, не сверкнет ли
серебром хищная барракуда и не покажется ли из-за коралловых зарослей
серо-стальная акула...
Моррисон почувствовал, что пескоход бросило вбок. Он очнулся, судорожно
сжал руль и изо всех сил вывернул его. Пока он дремал, машина съехала с
рыхлого гребня дюны. Сильно накренившись, пескоход цеплялся колесами за
гребень. Песок и галька летели из-под широких колес, которые с визгом и воем
начали вытягивать машину вверх по откосу.
И тут обрушился весь склон дюны.
Моррисон повис на руле. Пескоход завалился набок и покатился вниз.
Песок сыпался в рот и в глаза. Отплевываясь, Моррисон не выпускал руля из
рук. Потом машина еще раз перевернулась и провалилась в пустоту.
Несколько мгновений Моррисон висел в воздухе. Потом пескоход рухнул на
дно сразу всеми колесами. Моррисон услышал треск: это лопнули обе задние
шины. Он ударился головой о ветровое стекло и потерял сознание.
Очнувшись, он прежде всего взглянул на часы. Они показывали десять
тридцать пять.
"Самое время вздремнуть,- сказал себе Моррисон.- Но, пожалуй, лучше я
сначала выясню обстановку".
Он обнаружил, что находится на дне неглубокой впадины, усыпанной
острыми камешками. От удара лопнули две шины, разбилось ветровое стекло и
сорвало дверцу. Снаряжение было разбросано вокруг, но как будто оставалось
невредимым.
"Могло быть и хуже",- сказал себе Моррисон.
Он нагнулся и внимательно оглядел шины.
"Оно и есть хуже",- добавил он.
Обе лопнувшие шипы были так изодраны, что починить их было уже
невозможно. Оставшейся резины не хватило бы и на детский воздушный шарик.
Запасные колеса он использовал еще десять дней назад, пересекая Чертову
Решетку. Использовал и выбросил. Двигаться дальше без шин он не мог.
Моррисон вытащил телефон, стер пыль с черного пластмассового футляра и
набрал номер гаража Эла в Престо. Через секунду засветился маленький
видеоэкран. Он увидел длинное, угрюмое лицо, перепачканное маслом.
- Гараж Эла. Эдди у аппарата.
- Привет, Эдди. Это Том Моррисон. С месяц назад я купил у вас пескоход
"Дженерал моторс". Помните?
- Конечно, помню,- ответил Эл.- Вы тот самый парень, что поехал один по
Юго-Западной тропе. Ну, как ведет себя таратайка?
- Прекрасно. Машина что надо. Я вот по какому делу...
- Эй,- перебил его Эдди,- что с вашим лицом? Моррисон провел по лбу
рукой - она оказалась в крови.
- Ничего особенного,- сказал он.- Я кувыркнулся с дюны, и лопнули две
шины.
Он повернул телефон, чтобы Эдди смог их разглядеть.
- Не починить,- сказал Эдди.
- Так я и думал. А запасные я истратил, когда ехал через Чертову
Решетку. Послушайте, Эдди, вы не могли бы телепортировать мне пару шин?
Сойдут даже реставрированные. А то мне без них не сдвинуться с места.
- Конечно,- ответил Эдди,- только реставрированных у меня нет. Я
телепортирую новые по пятьсот за штуку. Плюс четыреста долларов за
телепортировку. Тысяча четыреста долларов, мистер Моррисон.
- Ладно.
- Хорошо, сэр. Если сейчас вы покажете мне наличные или чек, который
отошлете вместе с распиской, я буду действовать.
- В данный момент,- сказал Моррисон,- у меня нет ни цента.
- А счет в банке?
- Исчерпан дочиста.
- Облигации? Недвижимость? Хоть что-нибудь, что можно обратить в
наличные?
- Ничего, кроме этого пескохода, который вы продали мне за восемь тысяч
долларов. Когда вернусь, рассчитаюсь с вами пескоходом.
- Если вернетесь. Мне очень жаль, мистер Моррисон, но ничего не выйдет.
- Что вы хотите сказать? - спросил Моррисон.- Вы же знаете, что я
заплачу за шины.
- А вы знаете законы Венеры,- упрямо сказал Эдди.- Никакого кредита!
Деньги на бочку!
- Не могу же я ехать на пескоходе без шин,- сказал Моррисон.- Неужели
вы меня бросите?
- Кто это вас бросит? - возразил Эдди.- Со старателями такое случается
каждый день. Вы знаете, что делать, мистер Моррисон. Позвоните в компанию
"Коммунальные услуги" и объявите себя банкротом. Подпишите бумагу о передаче
им остатков пескохода, снаряжения и всего, что вы нашли по дороге. Они вас
выручат.
- Я не хочу возвращаться,- ответил Моррисон.- Смотрите!
Он поднес аппарат к самой земле.
- Видите, Эдди? Видите эти красные и пурпурные крапинки? Где-то здесь
лежит богатая руда!
- Следы находят все старатели,- сказал Эдди.- Проклятая пустыня полна
таких следов.
- Но это богатое месторождение,- настаивал Моррисон.- Следы ведут прямо
к залежам, к большой жиле. Эдди, я знаю, это очень большое одолжение, но
если бы вы рискнули ради меня парой шин...
- Не могу,- ответил Эдди.- Я же всего-навсего служащий. Я не имею права
телепортировать вам никаких шин, пока вы мне не покажете деньги. Иначе меня
выгонят с работы, а может быть, и посадят. Вы знаете закон.
- Деньги на бочку,- мрачно сказал Моррисон.
- Вот именно. Не делайте глупостей и поворачивайте обратно. Может быть,
когда-нибудь попробуете еще раз.
- Я двенадцать лет копил деньги,- ответил Моррисон.- Я не поверну
назад.
Он отключил телефон и попытался что-нибудь придумать. Кому еще здесь,
на Венере, он может позвонить? Только Максу Крэндоллу, своему маклеру по
драгоценным камням. Но Максу негде взять тысячу четыреста долларов - в своей
тесной конторе рядом с ювелирной биржей Венусборга он еле-еле зарабатывает
на то, чтобы заплатить домохозяину,- где уж тут помигать попавшим в беду
старателям.
"Не могу я просить Макса о помощи,- решил Моррисон.- По крайней мере до
тех пор, пока не найду золото. Настоящее золото, а не просто его следы.
Значит, остается выпутываться самому".
Он открыл задний борт пескохода и начал разгружать его, сваливая
снаряжение на песок. Придется отобрать только самое необходимое: все, что он
возьмет, предстоит тащить на себе.
Нужно взять телефон. Походный набор для анализов. Концентраты,
револьвер, компас. И больше ничего, кроме воды - столько, сколько он сможет
унести. Все остальное придется бросить.
В вечеру Моррисон собрался в путь. Он с сожалением посмотрел на
остающиеся двадцать баков с водой. В пустыне вода - самое драгоценное
имущество, если не считать телефона. Но ничего не поделаешь. Напившись
вдоволь, он взвалил на плечи тюк и направился на юго-запад, в глубь пустыни.
Три дня он шел на юго-запад, потом, на четвертый день, повернул на юг.
Признаки золота становились все отчетливее. Никогда не показывавшееся из-за
облаков солнце палило сверху, и мертвенно-белое небо смыкалось над
Моррисоном, как крыша из раскаленного железа. Он шел по следам золота, а по
его следам шел еще кто-то.
На шестой день он уловил какое-то движение, но это было так далеко, что
он ничего не смог разглядеть. На седьмой день он увидел, кто его
выслеживает.
Волки венерианской породы - маленькие, худые, с желтой шкурой и
длинными, изогнутыми, будто в усмешке, челюстями - были одной из немногих
разновидностей млекопитающих, которые обитали в Скорпионовой пустыне.
Моррисон вгляделся и увидел рядом с первым волком еще двух.
Он расстегнул кобуру револьвера. Волки не пытались приблизиться.
Времени у них было достаточно.
Моррисон все шел и шел, жалея, что не захватил с собой ружье. Но это
означало бы лишние восемь фунтов, а значит, на восемь фунтов меньше воды.
Раскидывая лагерь на закате восьмого дня, он услышал какое-то
потрескивание. Он резко повернулся и заметил в воздухе, футах в десяти слева
от себя, на высоте чуть больше человеческого роста, маленький вихрь, похожий
на водоворот. Вихрь крутился, издавая характерное потрескивание, всегда
сопровождавшее телепортировку.
"Кто бы это мог мне что-то телепортировать?" - подумал Моррисон, глядя,
как вихрь медленно растет.
Телепортировка предметов со стационарного проектора в любую заданную
точку была обычным способом доставки грузов на огромные расстояния Венеры.
Телепортировать можно было любой неодушевленный предмет. Одушевленные
предметы телепортировать не удавалось, потому что при этом происходили
некоторые незначительные, по непоправимые изменения молекулярного строения
протоплазмы. Кое-кому пришлось убедиться в этом на себе, когда
телепортировка только еще входила в практику.
Моррисон ждал. Воздушный вихрь достиг трех футов в диаметре. Из него
показался хромированный робот с большой сумкой.
- А, это ты,- сказал Моррисон.
- Да, сэр,- сказал робот, окончательно высвободившись из вихря.-
Уильямс-4 с венерианской почтой к вашим услугам.
Робот был среднего роста, с тонкими ногами и плоскими ступнями,
человекоподобный и наделенный добродушным характером. Вот уже двадцать три
года он представлял собой все почтовое ведомство Венеры - сортировал, хранил
и доставлял письма. Он был построен основательно, и за все двадцать три года
почта ни разу не задержалась.
- Это я, мистер Моррисон,- сказал Уильямс-4.- К сожалению, в пустыню
почта заглядывает только дважды в месяц, но уж зато приходит вовремя, а это
самое ценное. Вот для вас. И вот. Кажется, есть еще одно. Что, пескоход
сломался?
- Ну да,- ответил Моррисон, забирая свои письма. Уильямс-4 продолжал
рыться в сумке. Хотя старый робот был прекрасным почтальоном, он слыл самым
большим болтуном на всех трех планетах.
- Где-то здесь было еще одно,- сказал Уильямс-4.- Плохо, что пескоход
сломался. Теперь уж пескоходы пошли не те, что во времена моей молодости.
Послушайтесь доброго совета, молодой человек. Возвращайтесь назад, если у
вас еще есть такая возможность.
Моррисон покачал головой.
- Глупо, просто глупо,- сказал старый робот.- Если б вы повидали с
мое... Сколько раз мне попадались вот такие парни - лежат себе на песке в
высохшем мешке из собственной кожи, а кости изгрызли песчаные волки и
грязные черные коршуны. Двадцать три года я доставляю почту прекрасным
молодым людям вроде вас, и каждый думает, что он необыкновенный, не такой,
как другие.
Зрительные ячейки робота затуманились воспоминаниями.
- Но они такие же, как и все,- продолжал Уильямс-4.- Все они одинаковы,
как роботы, сошедшие с конвейера, особенно после того, как с ними
разделаются волки. И тогда мне приходится пересылать письма и личные вещи их
возлюбленным, на Землю.
- Знаю,- ответил Моррисон.- Но кое-кто остается в живых, верно?
- Конечно,- согласился робот.- Я видел, как люди сколачивали себе одно,
два, три состояния. А потом умирали в песках, пытаясь составить четвертое.
- Только не я,- ответил Моррисон.- Мне хватит и одного. А потом я куплю
себе подводную ферму на Земле. Робот содрогнулся.
- Ненавижу соленую воду. Но каждому - свое. Желаю удачи, молодой
человек.
Робот внимательно оглядел Моррисона - вероятно, прикидывая, много ли
при нем личных вещей,- и полез обратно в воздушный вихрь.
Мгновение - и он исчез. Еще мгновение - исчез и вихрь.
Моррисон сел и принялся читать письма. Первое было от маклера по
драгоценным камням Макса Крэндолла. Он писал о депрессии, которая обрушилась
на Венусборг, и намекал, что может оказаться банкротом, если кто-нибудь из
его старателей не найдет чего-то стоящего.
Второе письмо было уведомлением от Телефонной компании Венеры. Моррисон
задолжал за двухмесячное пользование телефоном двести десять долларов и
восемь центов. Если эта сумма не будет уплачена немедленно, телефон подлежит
отключению.
Последнее письмо, пришедшее с далекой Земли, было от Джейни. Оно было
заполнено новостями о его двоюродных братьях, тетках и дядях. Джейни писала
о фермах в Атлантическом океане, которые она присмотрела, и о чудном
местечке, что она нашла в Карибском море недалеко от Мартиники. Она умоляла
его бросить старательство, если оно грозит какой-нибудь опасностью; можно
найти и другие способы заработать на ферму. Она посылала ему всю свою любовь
и заранее поздравляла с днем .рождения.
"День рождения? - спросил себя Моррисон.- Погодите, сегодня двадцать
третье июля. Нет, двадцать четвертое. А мой день рождения первого августа.
Спасибо, что вспомнила, Джейни".
В эту ночь ему снилась Земля и голубые просторы Атлантики. Но под утро,
когда жара усилилась, он обнаружил, что видит во сне многие мили золотых
жил, оскаливших зубы песчаных волков и "Особый старательский".
Моррисон продолжал идти по дну давно исчезнувшего озера, где камни
сменились песком. Потом снова пошли камни, мрачные, скрученные, изогнутые на
тысячу ладов. Красные, желтые, бурые цвета плыли у него перед глазами. Во
всей этой пустыне не было ни одного зеленого пятнышка.
Он вес шел в глубь пустыни, вдоль хаотических нагромождений камней, а
поодаль, с обеих сторон, за ним, не приближаясь и не отставая, шли волки.
Моррисон не обращал на них внимания. Ему доставляли достаточно забот
отвесные скалы и целые поля валунов, преграждавшие путь на юг.
На одиннадцатый день после того, как он бросил пескоход, следы золота
стали настолько заметными, что породу уже можно было промывать. Волки все
еще преследовали его, и вода была на исходе. Еще один дневной переход - и
все будет кончено.
Моррисон на мгновение задумался, потом распаковал телефон и набрал
номер компании "Коммунальные услуги".
На экране появилась суровая, строго одетая женщина с седеющими
волосами.
- "Коммунальные услуги",- сказала она.- Чем мы можем вам помочь?
- Привет,- весело отозвался Моррисон.- Как погода в Венусборге?
- Жарко,- ответила женщина.- А у вас?
- Я даже не заметил,- улыбнулся Моррисон.- Слишком занят: пересчитываю
свои богатства.
- Вы нашли золотую жилу? - спросила женщина, и ее лицо немного
смягчилось.
- Конечно,- ответил Моррисон.- На пока никому не говорите. Я еще не
оформил заявку. Мне бы наполнить их,- беззаботно улыбаясь, он показал ей
свои фляги. Иногда это удавалось. Иногда, если вы вели себя достаточно
уверенно, "Коммунальные услуги" давали воду, не проверяя ваш текущий счет.
Это было жульничество, но ему было не до приличий.
- Ваш счет в порядке? - спросила женщина.
- Конечно,- ответил Моррисон, почувствовав, как улыбка застыла на его
лице.- Мое имя Том Моррисон. Можете проверить...
- О, этим занимаются другие. Держите крепче флягу. Готово!
Крепко держа флягу обеими руками, Моррисон смотрел, как над ее
горлышком тонкой хрустальной струйкой показалась вода, телепортированная за
четыре тысячи миль из Венусборга. Струйка потекла во флягу с чарующим
журчанием. Глядя на нее, Моррисон почувствовал, как его пересохший рот стал
наполняться слюной.
Вдруг вода перестала течь.
- В чем дело? - спросил Моррисон.
Экран телефона померк, потом снова засветился, Моррисон увидел перед
собой худое лицо незнакомого мужчины. Мужчина сидел за большим письменным
столом. Перед ним была табличка с надписью: "Милтон П. Рид, вице-президент,
отдел счетов".
- Мистер Моррисон,- сказал Рид,- ваш счет перерасходован. Вы получили
воду обманным путем. Это уголовное преступление.
- Я заплачу за воду,- сказал Моррисон.
- Когда?
- Как только вернусь в Венусборг.
- Чем вы собираетесь платить?
- Золотом,- ответил Моррисон.- Посмотрите, мистер Рид. Это вернейшие
признаки. Вернее, чем были у Кэрка, когда он сделал свою заявку. Еще день -
и я найду золотоносную породу...
- Так думает каждый старатель на Венере,- сказал мистер Рид.- Всего
один день отделяет каждого старателя от золотоносной породы. И все они
рассчитывают получить кредит в "Коммунальных услугах".
- Но в данном случае...
- "Коммунальные услуги",- продолжал мистер Рид,- не благотворительная
организация. Наш устав запрещает продление кредита, мистер Моррисон. Венера
- еще не освоенная планета, и планета очень далекая. Любое промышленное
изделие приходится ввозить сюда с Земли за немыслимую цену. У нас есть своя
вода, но найти ее, очистить и потом телепортировать стоит дорого. Наша
компания, как и любая другая на Венере, вынуждена удовлетвориться крайне
малой прибылью, да и та неизменно вкладывается в расширение дела. Вот почему
здесь не может быть кредита.
- Я все это знаю,- сказал Моррисон,- но я же говорю вам, что мне нужен
только день или два, не больше...
- Абсолютно исключено. По правилам мы уже сейчас не имеем права
выручать вас. Вы должны были объявить о своем банкротстве неделю назад,
когда сломался пескоход. Ваш механик сообщил нам об этом, как требует закон.
Но вы этого не сделали. Мы имеем право бросить вас. Вы понимаете?
- Да, конечно,- устало ответил Моррисон.
- Тем не менее компания приняла решение ради вас нарушить правила. Если
вы немедленно повернете назад, мы снабдим вас водой на обратный путь.
- Я пока не хочу возвращаться. Я почти нашел месторождение.
- Вы должны повернуть назад! Подумайте хорошенько, Моррисон! Что было
бы с нами, если бы мы позволяли каждому старателю рыскать по пустыне и
снабжали его водой? Туда устремились бы десять тысяч человек, и не прошло бы
и года, как мы были бы разорены. Я и так нарушаю правила. Возвращайтесь!
- Нет,- ответил Моррисон.
- Подумайте еще раз. Если вы сейчас не повернете назад, "Коммунальные
услуги" снимают с себя всякую ответственность за снабжение вас водой.
Моррисон кивнул. Если он пойдет дальше, то рискует умереть в пустыне. А
если вернется? Он окажется в Венусборге без гроша в кармане, кругом в долгах
и будет тщетно разыскивать работу в перенаселенном городе. Ему придется
спать в ночлежках и кормиться бесплатной похлебкой вместе с другими
старателями, которые повернули обратно. А где он достанет деньги, чтобы
вернуться на Землю? Когда он снова увидит Джейни?
- Я, пожалуй, пойду дальше,- сказал Моррисон.
- Тогда "Коммунальные услуги" снимают с себя всякую ответственность за
вас,- повторил Рид и повесил трубку.
Моррисон уложил телефон, хлебнул глоток из своих скудных запасов воды и
снова пустился в путь.
Песчаные волки рысцой бежали с обеих сторон, постепенно приближаясь. С
неба его заметил коршун с треугольными крыльями. Коршун день и ночь парил на
восходящих токах воздуха, ожидая, пока волки прикончат Моррисона. Потом
коршуна сменила стая маленьких летучих скорпионов. Они отогнали птицу
наверх, в облачный слой. Летучие гады ждали целый день. Потом их в свою
очередь прогнала стая черных коршунов.
Теперь, на пятнадцатый день после того, как он бросил пескоход,
признаки золота стали еще обильнее. В сущности, он шел по поверхности
золотой жилы. Везде вокруг, по-видимому, было золото. Но самой жилы он еще
не обнаружил.
Моррисон сел и потряс свою последнюю флягу. Но не услышал плеска. Он
отвинтил пробку и опрокинул флягу себе в рот. В запекшееся горло скатились
две капли.
Прошло уже четыре дня с тех пор, как он разговаривал с "Коммунальными
услугами". Последнюю воду он выпил вчера. Или позавчера?
Он снова завинтил пустую флягу и окинул взглядом выжженную жаром
местность. Потом выхватил из мешка телефон и набрал номер Макса Крэндолла.
На экране появилось круглое, озабоченное лицо Крэндолла.
- Томми,- сказал он,- на кого ты похож?
- Все в порядке,- ответил Моррисон.- Немного высох, и все. Макс, я у
самой жилы.
- Ты в этом уверен? - сказал Макс.
- Смотри сам,- сказал Моррисон, поворачивая телефон в разные стороны.-
Смотри, какие здесь формации! Видишь вон там красные и пурпурные пятна?
- Верно, признаки золота,- неуверенно согласился Крэндолл.
- Где-то поблизости богатая порода. Она должна быть здесь! - сказал
Моррисон.- Послушай, Макс, я знаю, что у тебя туго с деньгами, но хочу
попросить тебя об одолжении. Пошли мне пинту воды. Всего пинту, чтобы мне
хватило на день или два. Эта пинта может нас обоих сделать богачами.
- Не могу,- грустно ответил Крэндолл.
- Не можешь?
- Нет, Томми, я послал бы тебе воды, даже если бы вокруг тебя не было
ничего, кроме песчаника и гранита. Неужели ты думаешь, что я дал бы тебе
умереть от жажды, если бы мог что-нибудь поделать? Но я ничего не могу.
Взгляни.
Роберт Шекли. "Особый старательский"
Пескоход мягко катился по волнистым дюнам. Его шесть широких колес
поднимались и опускались, как грузные крупы упряжки слонов. Невидимое солнце
палило сквозь мертвенно-белую завесу небосвода, изливая свой жар на
брезентовый верх машины и отражаясь от иссушенных песков.
"Только не спать",- сказал себе Моррисон, выправляя по компасу курс
пескохода.
Вот уже двадцать первый день он ехал по Скорпионовой пустыне Венеры;
двадцать первый день боролся со сном за рулем пескохода, который, качаясь из
стороны в сторону, переваливал через одну песчаную волну за другой. Ехать по
ночам было бы легче, но здесь слишком часто приходилось объезжать крутые
овраги и валуны величиной с дом. Теперь он понимал, почему в пустыню
направлялись по двое: один вел машину, а другой тряс его, не давая заснуть.
"Но в одиночку лучше,- напомнил себе Моррисон.- Вдвое меньше припасов и
не рискуешь случайно оказаться убитым".
Он начал клевать носом и заставил себя рывком поднять голову. Перед
ним, за поляроидным ветровым стеклом, плясала и зыбилась пустыня. Пескоход
бросало и качало с предательской мягкостью. Моррисон протер глаза и включил
радио.
Это был крупный, загорелый, мускулистый молодой человек с коротко
остриженными черными волосами и серыми глазами. Он наскреб двадцать тысяч
долларов и приехал на Венеру, чтобы здесь, в Скорпионовой пустыне, сколотить
себе состояние, как это делали уже многие до него. В Престо - последнем
городке на рубеже пустыни - он обзавелся снаряжением и пескоходом, после
чего у него осталось всего десять долларов.
В Престо десяти долларов ему хватило как раз на то, чтобы выпить в
единственном на весь город салуне. Моррисон заказал виски с содовой, выпил с
шахтерами и старателями и посмеялся над россказнями старожилов про стаи
волков и эскадрильи прожорливых птиц, что водились в глубине пустыни. Он
знал все о солнечной слепоте, тепловом ударе и о поломке телефона. Он был
уверен, что с ним ничего подобного не случится.
Но теперь, пройдя за двадцать один день 1800 миль, он научился уважать
эту безводную громаду песка и камня площадью втрое больше Сахары. Здесь и в
самом деле можно погибнуть! Но можно и разбогатеть; именно это и намеревался
сделать Моррисон.
Из приемника послышалось гудение. Повернув регулятор громкости до
отказа, он едва расслышал звуки танцевальной музыки из Венусборга. Потом
звуки замерли, и слышно было только гудение.
Моррисон выключил радио и крепко вцепился в руль обеими руками. Разжал
одну руку, взглянул на часы: девять пятнадцать утра. В десять тридцать он
сделает остановку и вздремнет. В такую жару нужно отдыхать. Но не больше
получаса. Где-то впереди ждет сокровище, и его нужно найти, прежде чем
истощатся припасы.
Там, впереди, непременно должны быть выходы драгоценной золотоносной
породы! Вот уже два дня, как он напал на ее следы. А что, если он наткнется
на настоящую жилу, как Кэрк в восемьдесят девятом году или Эдмондсон и
Арслер в девяносто третьем? Тогда он сделает то же, что сделали, они:
закажет "Особый старательский" коктейль, сколько бы с него ни. содрали.
Пескоход катился вперед, делая неизменные тридцать миль в час, и
Моррисон заставил себя внимательно вглядеться в опаленную жаром
желтовато-коричневую местность. Вон тот выход песчаника точь-в-точь такого
же цвета, как волосы Джейни.
Когда он доберется до богатых залежей, то вернется на Землю; они с
Джейни поженятся и купят себе ферму в океане. Хватит с него старательства.
Только бы одну богатую жилу, чтобы купить кусок глубокого синего
Атлантического океана. Кое-кто может считать рыбоводство скучным занятием,
но его оно вполне устраивает.
Он живо представил себе, как стада макрелей пасутся в планктонных
садках, а он сам со своим верным дельфином посматривает, не сверкнет ли
серебром хищная барракуда и не покажется ли из-за коралловых зарослей
серо-стальная акула...
Моррисон почувствовал, что пескоход бросило вбок. Он очнулся, судорожно
сжал руль и изо всех сил вывернул его. Пока он дремал, машина съехала с
рыхлого гребня дюны. Сильно накренившись, пескоход цеплялся колесами за
гребень. Песок и галька летели из-под широких колес, которые с визгом и воем
начали вытягивать машину вверх по откосу.
И тут обрушился весь склон дюны.
Моррисон повис на руле. Пескоход завалился набок и покатился вниз.
Песок сыпался в рот и в глаза. Отплевываясь, Моррисон не выпускал руля из
рук. Потом машина еще раз перевернулась и провалилась в пустоту.
Несколько мгновений Моррисон висел в воздухе. Потом пескоход рухнул на
дно сразу всеми колесами. Моррисон услышал треск: это лопнули обе задние
шины. Он ударился головой о ветровое стекло и потерял сознание.
Очнувшись, он прежде всего взглянул на часы. Они показывали десять
тридцать пять.
"Самое время вздремнуть,- сказал себе Моррисон.- Но, пожалуй, лучше я
сначала выясню обстановку".
Он обнаружил, что находится на дне неглубокой впадины, усыпанной
острыми камешками. От удара лопнули две шины, разбилось ветровое стекло и
сорвало дверцу. Снаряжение было разбросано вокруг, но как будто оставалось
невредимым.
"Могло быть и хуже",- сказал себе Моррисон.
Он нагнулся и внимательно оглядел шины.
"Оно и есть хуже",- добавил он.
Обе лопнувшие шипы были так изодраны, что починить их было уже
невозможно. Оставшейся резины не хватило бы и на детский воздушный шарик.
Запасные колеса он использовал еще десять дней назад, пересекая Чертову
Решетку. Использовал и выбросил. Двигаться дальше без шин он не мог.
Моррисон вытащил телефон, стер пыль с черного пластмассового футляра и
набрал номер гаража Эла в Престо. Через секунду засветился маленький
видеоэкран. Он увидел длинное, угрюмое лицо, перепачканное маслом.
- Гараж Эла. Эдди у аппарата.
- Привет, Эдди. Это Том Моррисон. С месяц назад я купил у вас пескоход
"Дженерал моторс". Помните?
- Конечно, помню,- ответил Эл.- Вы тот самый парень, что поехал один по
Юго-Западной тропе. Ну, как ведет себя таратайка?
- Прекрасно. Машина что надо. Я вот по какому делу...
- Эй,- перебил его Эдди,- что с вашим лицом? Моррисон провел по лбу
рукой - она оказалась в крови.
- Ничего особенного,- сказал он.- Я кувыркнулся с дюны, и лопнули две
шины.
Он повернул телефон, чтобы Эдди смог их разглядеть.
- Не починить,- сказал Эдди.
- Так я и думал. А запасные я истратил, когда ехал через Чертову
Решетку. Послушайте, Эдди, вы не могли бы телепортировать мне пару шин?
Сойдут даже реставрированные. А то мне без них не сдвинуться с места.
- Конечно,- ответил Эдди,- только реставрированных у меня нет. Я
телепортирую новые по пятьсот за штуку. Плюс четыреста долларов за
телепортировку. Тысяча четыреста долларов, мистер Моррисон.
- Ладно.
- Хорошо, сэр. Если сейчас вы покажете мне наличные или чек, который
отошлете вместе с распиской, я буду действовать.
- В данный момент,- сказал Моррисон,- у меня нет ни цента.
- А счет в банке?
- Исчерпан дочиста.
- Облигации? Недвижимость? Хоть что-нибудь, что можно обратить в
наличные?
- Ничего, кроме этого пескохода, который вы продали мне за восемь тысяч
долларов. Когда вернусь, рассчитаюсь с вами пескоходом.
- Если вернетесь. Мне очень жаль, мистер Моррисон, но ничего не выйдет.
- Что вы хотите сказать? - спросил Моррисон.- Вы же знаете, что я
заплачу за шины.
- А вы знаете законы Венеры,- упрямо сказал Эдди.- Никакого кредита!
Деньги на бочку!
- Не могу же я ехать на пескоходе без шин,- сказал Моррисон.- Неужели
вы меня бросите?
- Кто это вас бросит? - возразил Эдди.- Со старателями такое случается
каждый день. Вы знаете, что делать, мистер Моррисон. Позвоните в компанию
"Коммунальные услуги" и объявите себя банкротом. Подпишите бумагу о передаче
им остатков пескохода, снаряжения и всего, что вы нашли по дороге. Они вас
выручат.
- Я не хочу возвращаться,- ответил Моррисон.- Смотрите!
Он поднес аппарат к самой земле.
- Видите, Эдди? Видите эти красные и пурпурные крапинки? Где-то здесь
лежит богатая руда!
- Следы находят все старатели,- сказал Эдди.- Проклятая пустыня полна
таких следов.
- Но это богатое месторождение,- настаивал Моррисон.- Следы ведут прямо
к залежам, к большой жиле. Эдди, я знаю, это очень большое одолжение, но
если бы вы рискнули ради меня парой шин...
- Не могу,- ответил Эдди.- Я же всего-навсего служащий. Я не имею права
телепортировать вам никаких шин, пока вы мне не покажете деньги. Иначе меня
выгонят с работы, а может быть, и посадят. Вы знаете закон.
- Деньги на бочку,- мрачно сказал Моррисон.
- Вот именно. Не делайте глупостей и поворачивайте обратно. Может быть,
когда-нибудь попробуете еще раз.
- Я двенадцать лет копил деньги,- ответил Моррисон.- Я не поверну
назад.
Он отключил телефон и попытался что-нибудь придумать. Кому еще здесь,
на Венере, он может позвонить? Только Максу Крэндоллу, своему маклеру по
драгоценным камням. Но Максу негде взять тысячу четыреста долларов - в своей
тесной конторе рядом с ювелирной биржей Венусборга он еле-еле зарабатывает
на то, чтобы заплатить домохозяину,- где уж тут помигать попавшим в беду
старателям.
"Не могу я просить Макса о помощи,- решил Моррисон.- По крайней мере до
тех пор, пока не найду золото. Настоящее золото, а не просто его следы.
Значит, остается выпутываться самому".
Он открыл задний борт пескохода и начал разгружать его, сваливая
снаряжение на песок. Придется отобрать только самое необходимое: все, что он
возьмет, предстоит тащить на себе.
Нужно взять телефон. Походный набор для анализов. Концентраты,
револьвер, компас. И больше ничего, кроме воды - столько, сколько он сможет
унести. Все остальное придется бросить.
В вечеру Моррисон собрался в путь. Он с сожалением посмотрел на
остающиеся двадцать баков с водой. В пустыне вода - самое драгоценное
имущество, если не считать телефона. Но ничего не поделаешь. Напившись
вдоволь, он взвалил на плечи тюк и направился на юго-запад, в глубь пустыни.
Три дня он шел на юго-запад, потом, на четвертый день, повернул на юг.
Признаки золота становились все отчетливее. Никогда не показывавшееся из-за
облаков солнце палило сверху, и мертвенно-белое небо смыкалось над
Моррисоном, как крыша из раскаленного железа. Он шел по следам золота, а по
его следам шел еще кто-то.
На шестой день он уловил какое-то движение, но это было так далеко, что
он ничего не смог разглядеть. На седьмой день он увидел, кто его
выслеживает.
Волки венерианской породы - маленькие, худые, с желтой шкурой и
длинными, изогнутыми, будто в усмешке, челюстями - были одной из немногих
разновидностей млекопитающих, которые обитали в Скорпионовой пустыне.
Моррисон вгляделся и увидел рядом с первым волком еще двух.
Он расстегнул кобуру револьвера. Волки не пытались приблизиться.
Времени у них было достаточно.
Моррисон все шел и шел, жалея, что не захватил с собой ружье. Но это
означало бы лишние восемь фунтов, а значит, на восемь фунтов меньше воды.
Раскидывая лагерь на закате восьмого дня, он услышал какое-то
потрескивание. Он резко повернулся и заметил в воздухе, футах в десяти слева
от себя, на высоте чуть больше человеческого роста, маленький вихрь, похожий
на водоворот. Вихрь крутился, издавая характерное потрескивание, всегда
сопровождавшее телепортировку.
"Кто бы это мог мне что-то телепортировать?" - подумал Моррисон, глядя,
как вихрь медленно растет.
Телепортировка предметов со стационарного проектора в любую заданную
точку была обычным способом доставки грузов на огромные расстояния Венеры.
Телепортировать можно было любой неодушевленный предмет. Одушевленные
предметы телепортировать не удавалось, потому что при этом происходили
некоторые незначительные, по непоправимые изменения молекулярного строения
протоплазмы. Кое-кому пришлось убедиться в этом на себе, когда
телепортировка только еще входила в практику.
Моррисон ждал. Воздушный вихрь достиг трех футов в диаметре. Из него
показался хромированный робот с большой сумкой.
- А, это ты,- сказал Моррисон.
- Да, сэр,- сказал робот, окончательно высвободившись из вихря.-
Уильямс-4 с венерианской почтой к вашим услугам.
Робот был среднего роста, с тонкими ногами и плоскими ступнями,
человекоподобный и наделенный добродушным характером. Вот уже двадцать три
года он представлял собой все почтовое ведомство Венеры - сортировал, хранил
и доставлял письма. Он был построен основательно, и за все двадцать три года
почта ни разу не задержалась.
- Это я, мистер Моррисон,- сказал Уильямс-4.- К сожалению, в пустыню
почта заглядывает только дважды в месяц, но уж зато приходит вовремя, а это
самое ценное. Вот для вас. И вот. Кажется, есть еще одно. Что, пескоход
сломался?
- Ну да,- ответил Моррисон, забирая свои письма. Уильямс-4 продолжал
рыться в сумке. Хотя старый робот был прекрасным почтальоном, он слыл самым
большим болтуном на всех трех планетах.
- Где-то здесь было еще одно,- сказал Уильямс-4.- Плохо, что пескоход
сломался. Теперь уж пескоходы пошли не те, что во времена моей молодости.
Послушайтесь доброго совета, молодой человек. Возвращайтесь назад, если у
вас еще есть такая возможность.
Моррисон покачал головой.
- Глупо, просто глупо,- сказал старый робот.- Если б вы повидали с
мое... Сколько раз мне попадались вот такие парни - лежат себе на песке в
высохшем мешке из собственной кожи, а кости изгрызли песчаные волки и
грязные черные коршуны. Двадцать три года я доставляю почту прекрасным
молодым людям вроде вас, и каждый думает, что он необыкновенный, не такой,
как другие.
Зрительные ячейки робота затуманились воспоминаниями.
- Но они такие же, как и все,- продолжал Уильямс-4.- Все они одинаковы,
как роботы, сошедшие с конвейера, особенно после того, как с ними
разделаются волки. И тогда мне приходится пересылать письма и личные вещи их
возлюбленным, на Землю.
- Знаю,- ответил Моррисон.- Но кое-кто остается в живых, верно?
- Конечно,- согласился робот.- Я видел, как люди сколачивали себе одно,
два, три состояния. А потом умирали в песках, пытаясь составить четвертое.
- Только не я,- ответил Моррисон.- Мне хватит и одного. А потом я куплю
себе подводную ферму на Земле. Робот содрогнулся.
- Ненавижу соленую воду. Но каждому - свое. Желаю удачи, молодой
человек.
Робот внимательно оглядел Моррисона - вероятно, прикидывая, много ли
при нем личных вещей,- и полез обратно в воздушный вихрь.
Мгновение - и он исчез. Еще мгновение - исчез и вихрь.
Моррисон сел и принялся читать письма. Первое было от маклера по
драгоценным камням Макса Крэндолла. Он писал о депрессии, которая обрушилась
на Венусборг, и намекал, что может оказаться банкротом, если кто-нибудь из
его старателей не найдет чего-то стоящего.
Второе письмо было уведомлением от Телефонной компании Венеры. Моррисон
задолжал за двухмесячное пользование телефоном двести десять долларов и
восемь центов. Если эта сумма не будет уплачена немедленно, телефон подлежит
отключению.
Последнее письмо, пришедшее с далекой Земли, было от Джейни. Оно было
заполнено новостями о его двоюродных братьях, тетках и дядях. Джейни писала
о фермах в Атлантическом океане, которые она присмотрела, и о чудном
местечке, что она нашла в Карибском море недалеко от Мартиники. Она умоляла
его бросить старательство, если оно грозит какой-нибудь опасностью; можно
найти и другие способы заработать на ферму. Она посылала ему всю свою любовь
и заранее поздравляла с днем .рождения.
"День рождения? - спросил себя Моррисон.- Погодите, сегодня двадцать
третье июля. Нет, двадцать четвертое. А мой день рождения первого августа.
Спасибо, что вспомнила, Джейни".
В эту ночь ему снилась Земля и голубые просторы Атлантики. Но под утро,
когда жара усилилась, он обнаружил, что видит во сне многие мили золотых
жил, оскаливших зубы песчаных волков и "Особый старательский".
Моррисон продолжал идти по дну давно исчезнувшего озера, где камни
сменились песком. Потом снова пошли камни, мрачные, скрученные, изогнутые на
тысячу ладов. Красные, желтые, бурые цвета плыли у него перед глазами. Во
всей этой пустыне не было ни одного зеленого пятнышка.
Он вес шел в глубь пустыни, вдоль хаотических нагромождений камней, а
поодаль, с обеих сторон, за ним, не приближаясь и не отставая, шли волки.
Моррисон не обращал на них внимания. Ему доставляли достаточно забот
отвесные скалы и целые поля валунов, преграждавшие путь на юг.
На одиннадцатый день после того, как он бросил пескоход, следы золота
стали настолько заметными, что породу уже можно было промывать. Волки все
еще преследовали его, и вода была на исходе. Еще один дневной переход - и
все будет кончено.
Моррисон на мгновение задумался, потом распаковал телефон и набрал
номер компании "Коммунальные услуги".
На экране появилась суровая, строго одетая женщина с седеющими
волосами.
- "Коммунальные услуги",- сказала она.- Чем мы можем вам помочь?
- Привет,- весело отозвался Моррисон.- Как погода в Венусборге?
- Жарко,- ответила женщина.- А у вас?
- Я даже не заметил,- улыбнулся Моррисон.- Слишком занят: пересчитываю
свои богатства.
- Вы нашли золотую жилу? - спросила женщина, и ее лицо немного
смягчилось.
- Конечно,- ответил Моррисон.- На пока никому не говорите. Я еще не
оформил заявку. Мне бы наполнить их,- беззаботно улыбаясь, он показал ей
свои фляги. Иногда это удавалось. Иногда, если вы вели себя достаточно
уверенно, "Коммунальные услуги" давали воду, не проверяя ваш текущий счет.
Это было жульничество, но ему было не до приличий.
- Ваш счет в порядке? - спросила женщина.
- Конечно,- ответил Моррисон, почувствовав, как улыбка застыла на его
лице.- Мое имя Том Моррисон. Можете проверить...
- О, этим занимаются другие. Держите крепче флягу. Готово!
Крепко держа флягу обеими руками, Моррисон смотрел, как над ее
горлышком тонкой хрустальной струйкой показалась вода, телепортированная за
четыре тысячи миль из Венусборга. Струйка потекла во флягу с чарующим
журчанием. Глядя на нее, Моррисон почувствовал, как его пересохший рот стал
наполняться слюной.
Вдруг вода перестала течь.
- В чем дело? - спросил Моррисон.
Экран телефона померк, потом снова засветился, Моррисон увидел перед
собой худое лицо незнакомого мужчины. Мужчина сидел за большим письменным
столом. Перед ним была табличка с надписью: "Милтон П. Рид, вице-президент,
отдел счетов".
- Мистер Моррисон,- сказал Рид,- ваш счет перерасходован. Вы получили
воду обманным путем. Это уголовное преступление.
- Я заплачу за воду,- сказал Моррисон.
- Когда?
- Как только вернусь в Венусборг.
- Чем вы собираетесь платить?
- Золотом,- ответил Моррисон.- Посмотрите, мистер Рид. Это вернейшие
признаки. Вернее, чем были у Кэрка, когда он сделал свою заявку. Еще день -
и я найду золотоносную породу...
- Так думает каждый старатель на Венере,- сказал мистер Рид.- Всего
один день отделяет каждого старателя от золотоносной породы. И все они
рассчитывают получить кредит в "Коммунальных услугах".
- Но в данном случае...
- "Коммунальные услуги",- продолжал мистер Рид,- не благотворительная
организация. Наш устав запрещает продление кредита, мистер Моррисон. Венера
- еще не освоенная планета, и планета очень далекая. Любое промышленное
изделие приходится ввозить сюда с Земли за немыслимую цену. У нас есть своя
вода, но найти ее, очистить и потом телепортировать стоит дорого. Наша
компания, как и любая другая на Венере, вынуждена удовлетвориться крайне
малой прибылью, да и та неизменно вкладывается в расширение дела. Вот почему
здесь не может быть кредита.
- Я все это знаю,- сказал Моррисон,- но я же говорю вам, что мне нужен
только день или два, не больше...
- Абсолютно исключено. По правилам мы уже сейчас не имеем права
выручать вас. Вы должны были объявить о своем банкротстве неделю назад,
когда сломался пескоход. Ваш механик сообщил нам об этом, как требует закон.
Но вы этого не сделали. Мы имеем право бросить вас. Вы понимаете?
- Да, конечно,- устало ответил Моррисон.
- Тем не менее компания приняла решение ради вас нарушить правила. Если
вы немедленно повернете назад, мы снабдим вас водой на обратный путь.
- Я пока не хочу возвращаться. Я почти нашел месторождение.
- Вы должны повернуть назад! Подумайте хорошенько, Моррисон! Что было
бы с нами, если бы мы позволяли каждому старателю рыскать по пустыне и
снабжали его водой? Туда устремились бы десять тысяч человек, и не прошло бы
и года, как мы были бы разорены. Я и так нарушаю правила. Возвращайтесь!
- Нет,- ответил Моррисон.
- Подумайте еще раз. Если вы сейчас не повернете назад, "Коммунальные
услуги" снимают с себя всякую ответственность за снабжение вас водой.
Моррисон кивнул. Если он пойдет дальше, то рискует умереть в пустыне. А
если вернется? Он окажется в Венусборге без гроша в кармане, кругом в долгах
и будет тщетно разыскивать работу в перенаселенном городе. Ему придется
спать в ночлежках и кормиться бесплатной похлебкой вместе с другими
старателями, которые повернули обратно. А где он достанет деньги, чтобы
вернуться на Землю? Когда он снова увидит Джейни?
- Я, пожалуй, пойду дальше,- сказал Моррисон.
- Тогда "Коммунальные услуги" снимают с себя всякую ответственность за
вас,- повторил Рид и повесил трубку.
Моррисон уложил телефон, хлебнул глоток из своих скудных запасов воды и
снова пустился в путь.
Песчаные волки рысцой бежали с обеих сторон, постепенно приближаясь. С
неба его заметил коршун с треугольными крыльями. Коршун день и ночь парил на
восходящих токах воздуха, ожидая, пока волки прикончат Моррисона. Потом
коршуна сменила стая маленьких летучих скорпионов. Они отогнали птицу
наверх, в облачный слой. Летучие гады ждали целый день. Потом их в свою
очередь прогнала стая черных коршунов.
Теперь, на пятнадцатый день после того, как он бросил пескоход,
признаки золота стали еще обильнее. В сущности, он шел по поверхности
золотой жилы. Везде вокруг, по-видимому, было золото. Но самой жилы он еще
не обнаружил.
Моррисон сел и потряс свою последнюю флягу. Но не услышал плеска. Он
отвинтил пробку и опрокинул флягу себе в рот. В запекшееся горло скатились
две капли.
Прошло уже четыре дня с тех пор, как он разговаривал с "Коммунальными
услугами". Последнюю воду он выпил вчера. Или позавчера?
Он снова завинтил пустую флягу и окинул взглядом выжженную жаром
местность. Потом выхватил из мешка телефон и набрал номер Макса Крэндолла.
На экране появилось круглое, озабоченное лицо Крэндолла.
- Томми,- сказал он,- на кого ты похож?
- Все в порядке,- ответил Моррисон.- Немного высох, и все. Макс, я у
самой жилы.
- Ты в этом уверен? - сказал Макс.
- Смотри сам,- сказал Моррисон, поворачивая телефон в разные стороны.-
Смотри, какие здесь формации! Видишь вон там красные и пурпурные пятна?
- Верно, признаки золота,- неуверенно согласился Крэндолл.
- Где-то поблизости богатая порода. Она должна быть здесь! - сказал
Моррисон.- Послушай, Макс, я знаю, что у тебя туго с деньгами, но хочу
попросить тебя об одолжении. Пошли мне пинту воды. Всего пинту, чтобы мне
хватило на день или два. Эта пинта может нас обоих сделать богачами.
- Не могу,- грустно ответил Крэндолл.
- Не можешь?
- Нет, Томми, я послал бы тебе воды, даже если бы вокруг тебя не было
ничего, кроме песчаника и гранита. Неужели ты думаешь, что я дал бы тебе
умереть от жажды, если бы мог что-нибудь поделать? Но я ничего не могу.
Взгляни.
Крэндолл повернул свой телефон.
Моррисон увидел, что стулья, стол, конторка, шкаф и сейф исчезли из
конторы. Остался только телефон.
- Не знаю, почему не забрали и телефон,- сказал Крэндолл.- Я должен за
него за два месяца.
- Я тоже,- вставил Моррисон.
- Меня ободрали как липку,- сказал Крэндолл.- Ни гроша не осталось.
Пойми, за себя я не волнуюсь. Я могу питаться и бесплатной похлебкой. Но я
не могу телепортировать тебе ни капли воды. Ни тебе, ни Ремстаатеру.
- Джиму Ремстаатеру?
- Ага. Он шел по следам золота на север, за Забытой речкой. На прошлой
неделе у его пескохода сломалась ось, а поворачивать назад он не захотел.
Вчера у него кончилась вода.
- Я бы поручился за него, если бы мог,- сказал Моррисон.
- И он поручился бы за тебя, если бы мог,- ответил Крэндолл.- Но он не
может, и ты не можешь, и я не могу. Томми, у тебя осталась только одна
надежда.
- Какая?
- Найди породу. Не просто признаки золота, а настоящее месторождение,
которое стоило бы настоящих денег. Потом позвони мне. Если это будет в самом
деле золотоносная порода, я приведу Уилкса из "Три-Плэнет Майнинг" и
заставлю его дать нам аванс. Он, вероятно, потребует пятьдесят процентов.
- Но это же грабеж!
- Нет, просто цена кредита на Венере,- ответил Крэндолл.- Не
беспокойся, все равно останется немало. Но сначала нужно найти породу.
- О'кэй,- сказал Моррисон.- Она должна быть где-то здесь. Макс, какое
сегодня число?
- Тридцать первое июля. А что?
- Просто так. Я позвоню тебе, когда что-нибудь найду.
Повесив трубку, Моррисон присел на камень и тупо уставился в песок.
Тридцать первое июля. Завтра у него день рождения. О нем будут думать
родные. Тетя Бесс в Пасадене, близнецы в Лаосе, дядя Тед в Дуранго. И,
конечно, Джейни, которая ждет его в Тампа.
Моррисон понял, что, если он не найдет породу, завтрашний день рождения
будет для него последним.
Он поднялся, снова упаковал телефон рядом с пустыми флягами и
направился на юг.
Он шел не один. Птицы и звери пустыни шли за ним. Над головой без конца
кружились молча черные коршуны. По сторонам, уже гораздо ближе, его
сопровождали песчаные волки, высунув языки в ожидании, когда же он упадет
замертво...
- Я еще жив! - заорал на них Моррисон. Он выхватил револьвер и
выстрелил в ближайшего волка. Расстояние было футов двадцать, но он
промахнулся. Он встал на одно колено, взял револьвер в обе руки и выстрелил
снова. Волк завизжал от боли. Стая немедленно набросилась на раненого, и
коршуны устремились вниз за своей долей.
Моррисон сунул револьвер в кобуру и побрел дальше. Он знал, что его
организм сильно обезвожен. Все вокруг прыгало и плясало перед глазами, и его
шаги стали неверными. Он выбросил пустые фляги, выбросил все, кроме прибора
для анализов, телефона и револьвера. Или он выйдет из этой пустыни
победителем, или не выйдет вообще. Признаки золота были все такими же
обильными. Но он все еще не мог найти настоящую жилу.
К вечеру он заметил неглубокую пещеру у подножия утеса. Он заполз в нее
и устроил поперек входа баррикаду из камней. Потом вытащил револьвер и
оперся спиной о заднюю стену. Снаружи фыркали и щелкали зубами волки.
Моррисон устроился поудобнее и приготовился провести всю ночь настороже.
Он не спал, но и не бодрствовал. Его мучили кошмары и видения. Он снова
оказался на Земле, и Джейни говорила ему:
- Это тунцы. У них что-то неладно с питанием. Они все болеют.
- Проклятье,- отвечал Моррисон.- Стоит только приручить рыбу, как она
начинает привередничать.
- Ну что ты там философствуешь, когда твои рыбы больны?
- Позвони ветеринару.
- Звонила. Он у Блейков, ухаживает за молочным китом.
- Ладно. Пойду посмотрю.
Он надел маску и, улыбаясь, сказал:
- Не успеешь обсохнуть, как уже приходится снова лезть в воду.
Его лицо и грудь были влажными.
Моррисон открыл глаза. Его лицо и грудь в самом деле были мокры от
пота. Пристально посмотрев на перегороженный вход в пещеру, он насчитал два,
четыре, шесть, восемь зеленых глаз. Он выстрелил в них, но они не отступили.
Он выстрелил еще раз, и пуля, отлетев от стенки, осыпала его режущими
осколками камня. Продолжая стрелять, он ухитрился ранить одного из волков.
Стая разбежалась.
Револьвер был пуст. Моррисон пошарил в карманах и нашел еще пять
патронов. Он тщательно зарядил револьвер. Скоро, наверное, рассвет.
Он снова увидел сон; на этот раз ему приснился "Особый старательский".
Он слышал рассказы о нем во всех маленьких салунах, окаймлявших Скорпионову
пустыню. Заросшие щетиной пожилые старатели рассказывали о нем сотню разных
историй, а видавшие виды бармены добавляли новые подробности. В восемьдесят
девятом году его заказал Кэрк - большую порцию, специально для себя.
Эдмондсон и Арслер отведали его в девяносто третьем. Это было несомненно. И
другие заказывали его, сидя на своих драгоценных золотых жилах". По крайней
мере, так говорили.
Но существует ли он на самом деле? Есть ли вообще такой коктейль -
"Особый старательский"? Доживет ли Моррисон до того, чтобы увидеть это
радужное чудо, выше колокольни, больше дома, дороже, чем сама золотоносная
порода?
Ну, конечно! Ведь он уже почти может его разглядеть...
Моррисон заставил себя очнуться. Наступило утро. Он с трудом выбрался
из пещеры навстречу дню.
Он еле-еле полз к югу, за ним по пятам шли волки, на него ложились тени
крылатых хищников. Он скреб пальцами камни и песок. Вокруг были обильные
признаки золота. Верные признаки!
Но где же в этой заброшенной пустыне золотоносная порода?
Где? Ему было уже почти все равно. Он гнал вперед свое сожженное
солнцем, высохшее тело, останавливаясь только для того, чтобы отпугнуть
выстрелом подошедших слишком близко волков.
Осталось четыре пули.
Ему пришлось выстрелить еще раз, когда коршуны, которым надоело ждать,
начали пикировать ему на голову. Удачный выстрел угодил прямо в стаю, свалив
двух птиц. Волки начали грызться из-за них. Моррисон, уже ничего не видя,
пополз вперед. И упал с гребня невысокого утеса.
Падение было не опасным, но он выронил револьвер. Прежде чем он успел
его найти, волки бросились на него. Только их жадность спасла Моррисона.
Пока они дрались над ним, он откатился в сторону и подобрал револьвер. Два
выстрела разогнали стаю. После этого у него осталась одна пуля. Придется
приберечь ее для себя - он слишком устал, чтобы идти дальше.
Он упал на колени. Признаки золота здесь были еще богаче. Они были
фантастически богатыми. Где-то совсем рядом...
- Черт возьми,- произнес Моррисон. Небольшой овраг, куда он свалился,
был сплошной золотой жилой.
Он поднял с земли камешек. Даже в необработанном виде камешек весь
светился глубоким золотым блеском - внутри сверкали яркие красные и
пурпурные точки.
"Проверь,- сказал себе Моррисон.- Не надо ложных тревог. Не надо
миражей и обманутых надежд. Проверь".
Рукояткой револьвера он отколол кусочек камня. С виду это была
золотоносная порода. Он достал свой набор для анализов и капнул на камень
белым раствором. Раствор вспенился и зазеленел.
- Золотоносная порода, точно! - сказал Моррисон, окидывая взглядом
сверкающие склоны оврага.- Эге, да я богач!
Он вытащил телефон и дрожащими пальцами набрал номер Крэндолла.
- Макс! - заорал он.- Я нашел! Нашел настоящее месторождение!
- Меня зовут не Макс,- сказал голос по телефону.
- Что?
- Моя фамилия Бойярд,- сказал голос. Экран засветился, и Моррисон
увидел худого желтолицего человека с тонкими усиками.
- Извините, мистер Бойярд,- сказал Моррисон,- я, наверное, не туда
попал. Я звонил...
- Это неважно, куда вы звонили,- сказал мистер Бойярд.- Я участковый
контролер Телефонной компании Венеры. Вы задолжали за два месяца.
- Теперь я могу заплатить,- ухмыляясь, заявил Моррисон.
- Прекрасно,- ответил мистер Бойярд.- Как только вы это сделаете, ваш
телефон снова будет включен. Экран начал меркнуть.
- Подождите! - закричал Моррисон.- Я заплачу, как только доберусь до
вашей конторы! Но сначала я должен один раз позвонить. Только один раз,
чтобы...
- Ни в коем случае,- решительно ответил мистер Бойярд.- После того как
вы оплатите счет, ваш телефон будет немедленно включен.
- Но у меня деньги здесь! - сказал Моррисон.- Здесь, со мной.
Мистер Бойярд помолчал.
- Ладно, это не полагается, но. я думаю, мы можем выслать вам
специального робота-посылыюго, если вы согласны оплатить расходы.
- Согласен!
- Хм... Это не полагается, но я думаю... Где деньги?
- Здесь,- ответил Моррисон.- Узнаете? Это золотоносная порода!
- Мне уже надоели эти фокусы, которые вы, старатели, вечно пытаетесь
нам устроить. Показываете горсть камешков...
- Но это на самом деле золотоносная порода! Неужели вы не видите?
- Я деловой человек, а не ювелир,- ответил мистер Бойярд.- Я не могу
отличить золотоносной породы от золототысячника.
Экран погас.
Моррисон лихорадочно пытался снова дозвониться до него. Телефон молчал
- не слышно было даже гудения. Он был отключен.
Моррисон положил аппарат на землю и огляделся. Узкий овраг, куда он
свалился, тянулся прямо ярдов на двадцать, потом сворачивал влево. На его
крутых склонах не было видно ни одной пещеры, ни одного удобного места, где
можно было бы устроить баррикаду.
Сзади послышался какой-то шорох. Обернувшись, он увидел, что на него
бросается огромный старый волк. Не раздумывая ни секунды, Моррисон выхватил
револьвер и выстрелил, размозжив голову зверя.
- Черт возьми,- сказал Моррисон,- я хотел оставить эту пулю для себя.
Он получил отсрочку на несколько секунд и бросился вниз по оврагу в
поисках выхода. Вокруг красными и пурпурными искрами сверкала золотоносная
порода. А позади бежали волки.
Моррисон остановился. Излучина оврага привела его к глухой стене.
Роберт Шекли. "Особый старательский"
Пескоход мягко катился по волнистым дюнам. Его шесть широких колес
поднимались и опускались, как грузные крупы упряжки слонов. Невидимое солнце
палило сквозь мертвенно-белую завесу небосвода, изливая свой жар на
брезентовый верх машины и отражаясь от иссушенных песков.
"Только не спать",- сказал себе Моррисон, выправляя по компасу курс
пескохода.
Вот уже двадцать первый день он ехал по Скорпионовой пустыне Венеры;
двадцать первый день боролся со сном за рулем пескохода, который, качаясь из
стороны в сторону, переваливал через одну песчаную волну за другой. Ехать по
ночам было бы легче, но здесь слишком часто приходилось объезжать крутые
овраги и валуны величиной с дом. Теперь он понимал, почему в пустыню
направлялись по двое: один вел машину, а другой тряс его, не давая заснуть.
"Но в одиночку лучше,- напомнил себе Моррисон.- Вдвое меньше припасов и
не рискуешь случайно оказаться убитым".
Он начал клевать носом и заставил себя рывком поднять голову. Перед
ним, за поляроидным ветровым стеклом, плясала и зыбилась пустыня. Пескоход
бросало и качало с предательской мягкостью. Моррисон протер глаза и включил
радио.
Это был крупный, загорелый, мускулистый молодой человек с коротко
остриженными черными волосами и серыми глазами. Он наскреб двадцать тысяч
долларов и приехал на Венеру, чтобы здесь, в Скорпионовой пустыне, сколотить
себе состояние, как это делали уже многие до него. В Престо - последнем
городке на рубеже пустыни - он обзавелся снаряжением и пескоходом, после
чего у него осталось всего десять долларов.
В Престо десяти долларов ему хватило как раз на то, чтобы выпить в
единственном на весь город салуне. Моррисон заказал виски с содовой, выпил с
шахтерами и старателями и посмеялся над россказнями старожилов про стаи
волков и эскадрильи прожорливых птиц, что водились в глубине пустыни. Он
знал все о солнечной слепоте, тепловом ударе и о поломке телефона. Он был
уверен, что с ним ничего подобного не случится.
Но теперь, пройдя за двадцать один день 1800 миль, он научился уважать
эту безводную громаду песка и камня площадью втрое больше Сахары. Здесь и в
самом деле можно погибнуть! Но можно и разбогатеть; именно это и намеревался
сделать Моррисон.
Из приемника послышалось гудение. Повернув регулятор громкости до
отказа, он едва расслышал звуки танцевальной музыки из Венусборга. Потом
звуки замерли, и слышно было только гудение.
Моррисон выключил радио и крепко вцепился в руль обеими руками. Разжал
одну руку, взглянул на часы: девять пятнадцать утра. В десять тридцать он
сделает остановку и вздремнет. В такую жару нужно отдыхать. Но не больше
получаса. Где-то впереди ждет сокровище, и его нужно найти, прежде чем
истощатся припасы.
Там, впереди, непременно должны быть выходы драгоценной золотоносной
породы! Вот уже два дня, как он напал на ее следы. А что, если он наткнется
на настоящую жилу, как Кэрк в восемьдесят девятом году или Эдмондсон и
Арслер в девяносто третьем? Тогда он сделает то же, что сделали, они:
закажет "Особый старательский" коктейль, сколько бы с него ни. содрали.
Пескоход катился вперед, делая неизменные тридцать миль в час, и
Моррисон заставил себя внимательно вглядеться в опаленную жаром
желтовато-коричневую местность. Вон тот выход песчаника точь-в-точь такого
же цвета, как волосы Джейни.
Когда он доберется до богатых залежей, то вернется на Землю; они с
Джейни поженятся и купят себе ферму в океане. Хватит с него старательства.
Только бы одну богатую жилу, чтобы купить кусок глубокого синего
Атлантического океана. Кое-кто может считать рыбоводство скучным занятием,
но его оно вполне устраивает.
Он живо представил себе, как стада макрелей пасутся в планктонных
садках, а он сам со своим верным дельфином посматривает, не сверкнет ли
серебром хищная барракуда и не покажется ли из-за коралловых зарослей
серо-стальная акула...
Моррисон почувствовал, что пескоход бросило вбок. Он очнулся, судорожно
сжал руль и изо всех сил вывернул его. Пока он дремал, машина съехала с
рыхлого гребня дюны. Сильно накренившись, пескоход цеплялся колесами за
гребень. Песок и галька летели из-под широких колес, которые с визгом и воем
начали вытягивать машину вверх по откосу.
И тут обрушился весь склон дюны.
Моррисон повис на руле. Пескоход завалился набок и покатился вниз.
Песок сыпался в рот и в глаза. Отплевываясь, Моррисон не выпускал руля из
рук. Потом машина еще раз перевернулась и провалилась в пустоту.
Несколько мгновений Моррисон висел в воздухе. Потом пескоход рухнул на
дно сразу всеми колесами. Моррисон услышал треск: это лопнули обе задние
шины. Он ударился головой о ветровое стекло и потерял сознание.
Очнувшись, он прежде всего взглянул на часы. Они показывали десять
тридцать пять.
"Самое время вздремнуть,- сказал себе Моррисон.- Но, пожалуй, лучше я
сначала выясню обстановку".
Он обнаружил, что находится на дне неглубокой впадины, усыпанной
острыми камешками. От удара лопнули две шины, разбилось ветровое стекло и
сорвало дверцу. Снаряжение было разбросано вокруг, но как будто оставалось
невредимым.
"Могло быть и хуже",- сказал себе Моррисон.
Он нагнулся и внимательно оглядел шины.
"Оно и есть хуже",- добавил он.
Обе лопнувшие шипы были так изодраны, что починить их было уже
невозможно. Оставшейся резины не хватило бы и на детский воздушный шарик.
Запасные колеса он использовал еще десять дней назад, пересекая Чертову
Решетку. Использовал и выбросил. Двигаться дальше без шин он не мог.
Моррисон вытащил телефон, стер пыль с черного пластмассового футляра и
набрал номер гаража Эла в Престо. Через секунду засветился маленький
видеоэкран. Он увидел длинное, угрюмое лицо, перепачканное маслом.
- Гараж Эла. Эдди у аппарата.
- Привет, Эдди. Это Том Моррисон. С месяц назад я купил у вас пескоход
"Дженерал моторс". Помните?
- Конечно, помню,- ответил Эл.- Вы тот самый парень, что поехал один по
Юго-Западной тропе. Ну, как ведет себя таратайка?
- Прекрасно. Машина что надо. Я вот по какому делу...
- Эй,- перебил его Эдди,- что с вашим лицом? Моррисон провел по лбу
рукой - она оказалась в крови.
- Ничего особенного,- сказал он.- Я кувыркнулся с дюны, и лопнули две
шины.
Он повернул телефон, чтобы Эдди смог их разглядеть.
- Не починить,- сказал Эдди.
- Так я и думал. А запасные я истратил, когда ехал через Чертову
Решетку. Послушайте, Эдди, вы не могли бы телепортировать мне пару шин?
Сойдут даже реставрированные. А то мне без них не сдвинуться с места.
- Конечно,- ответил Эдди,- только реставрированных у меня нет. Я
телепортирую новые по пятьсот за штуку. Плюс четыреста долларов за
телепортировку. Тысяча четыреста долларов, мистер Моррисон.
- Ладно.
- Хорошо, сэр. Если сейчас вы покажете мне наличные или чек, который
отошлете вместе с распиской, я буду действовать.
- В данный момент,- сказал Моррисон,- у меня нет ни цента.
- А счет в банке?
- Исчерпан дочиста.
- Облигации? Недвижимость? Хоть что-нибудь, что можно обратить в
наличные?
- Ничего, кроме этого пескохода, который вы продали мне за восемь тысяч
долларов. Когда вернусь, рассчитаюсь с вами пескоходом.
- Если вернетесь. Мне очень жаль, мистер Моррисон, но ничего не выйдет.
- Что вы хотите сказать? - спросил Моррисон.- Вы же знаете, что я
заплачу за шины.
- А вы знаете законы Венеры,- упрямо сказал Эдди.- Никакого кредита!
Деньги на бочку!
- Не могу же я ехать на пескоходе без шин,- сказал Моррисон.- Неужели
вы меня бросите?
- Кто это вас бросит? - возразил Эдди.- Со старателями такое случается
каждый день. Вы знаете, что делать, мистер Моррисон. Позвоните в компанию
"Коммунальные услуги" и объявите себя банкротом. Подпишите бумагу о передаче
им остатков пескохода, снаряжения и всего, что вы нашли по дороге. Они вас
выручат.
- Я не хочу возвращаться,- ответил Моррисон.- Смотрите!
Он поднес аппарат к самой земле.
- Видите, Эдди? Видите эти красные и пурпурные крапинки? Где-то здесь
лежит богатая руда!
- Следы находят все старатели,- сказал Эдди.- Проклятая пустыня полна
таких следов.
- Но это богатое месторождение,- настаивал Моррисон.- Следы ведут прямо
к залежам, к большой жиле. Эдди, я знаю, это очень большое одолжение, но
если бы вы рискнули ради меня парой шин...
- Не могу,- ответил Эдди.- Я же всего-навсего служащий. Я не имею права
телепортировать вам никаких шин, пока вы мне не покажете деньги. Иначе меня
выгонят с работы, а может быть, и посадят. Вы знаете закон.
- Деньги на бочку,- мрачно сказал Моррисон.
- Вот именно. Не делайте глупостей и поворачивайте обратно. Может быть,
когда-нибудь попробуете еще раз.
- Я двенадцать лет копил деньги,- ответил Моррисон.- Я не поверну
назад.
Он отключил телефон и попытался что-нибудь придумать. Кому еще здесь,
на Венере, он может позвонить? Только Максу Крэндоллу, своему маклеру по
драгоценным камням. Но Максу негде взять тысячу четыреста долларов - в своей
тесной конторе рядом с ювелирной биржей Венусборга он еле-еле зарабатывает
на то, чтобы заплатить домохозяину,- где уж тут помигать попавшим в беду
старателям.
"Не могу я просить Макса о помощи,- решил Моррисон.- По крайней мере до
тех пор, пока не найду золото. Настоящее золото, а не просто его следы.
Значит, остается выпутываться самому".
Он открыл задний борт пескохода и начал разгружать его, сваливая
снаряжение на песок. Придется отобрать только самое необходимое: все, что он
возьмет, предстоит тащить на себе.
Нужно взять телефон. Походный набор для анализов. Концентраты,
револьвер, компас. И больше ничего, кроме воды - столько, сколько он сможет
унести. Все остальное придется бросить.
В вечеру Моррисон собрался в путь. Он с сожалением посмотрел на
остающиеся двадцать баков с водой. В пустыне вода - самое драгоценное
имущество, если не считать телефона. Но ничего не поделаешь. Напившись
вдоволь, он взвалил на плечи тюк и направился на юго-запад, в глубь пустыни.
Три дня он шел на юго-запад, потом, на четвертый день, повернул на юг.
Признаки золота становились все отчетливее. Никогда не показывавшееся из-за
облаков солнце палило сверху, и мертвенно-белое небо смыкалось над
Моррисоном, как крыша из раскаленного железа. Он шел по следам золота, а по
его следам шел еще кто-то.
На шестой день он уловил какое-то движение, но это было так далеко, что
он ничего не смог разглядеть. На седьмой день он увидел, кто его
выслеживает.
Волки венерианской породы - маленькие, худые, с желтой шкурой и
длинными, изогнутыми, будто в усмешке, челюстями - были одной из немногих
разновидностей млекопитающих, которые обитали в Скорпионовой пустыне.
Моррисон вгляделся и увидел рядом с первым волком еще двух.
Он расстегнул кобуру револьвера. Волки не пытались приблизиться.
Времени у них было достаточно.
Моррисон все шел и шел, жалея, что не захватил с собой ружье. Но это
означало бы лишние восемь фунтов, а значит, на восемь фунтов меньше воды.
Раскидывая лагерь на закате восьмого дня, он услышал какое-то
потрескивание. Он резко повернулся и заметил в воздухе, футах в десяти слева
от себя, на высоте чуть больше человеческого роста, маленький вихрь, похожий
на водоворот. Вихрь крутился, издавая характерное потрескивание, всегда
сопровождавшее телепортировку.
"Кто бы это мог мне что-то телепортировать?" - подумал Моррисон, глядя,
как вихрь медленно растет.
Телепортировка предметов со стационарного проектора в любую заданную
точку была обычным способом доставки грузов на огромные расстояния Венеры.
Телепортировать можно было любой неодушевленный предмет. Одушевленные
предметы телепортировать не удавалось, потому что при этом происходили
некоторые незначительные, по непоправимые изменения молекулярного строения
протоплазмы. Кое-кому пришлось убедиться в этом на себе, когда
телепортировка только еще входила в практику.
Моррисон ждал. Воздушный вихрь достиг трех футов в диаметре. Из него
показался хромированный робот с большой сумкой.
- А, это ты,- сказал Моррисон.
- Да, сэр,- сказал робот, окончательно высвободившись из вихря.-
Уильямс-4 с венерианской почтой к вашим услугам.
Робот был среднего роста, с тонкими ногами и плоскими ступнями,
человекоподобный и наделенный добродушным характером. Вот уже двадцать три
года он представлял собой все почтовое ведомство Венеры - сортировал, хранил
и доставлял письма. Он был построен основательно, и за все двадцать три года
почта ни разу не задержалась.
- Это я, мистер Моррисон,- сказал Уильямс-4.- К сожалению, в пустыню
почта заглядывает только дважды в месяц, но уж зато приходит вовремя, а это
самое ценное. Вот для вас. И вот. Кажется, есть еще одно. Что, пескоход
сломался?
- Ну да,- ответил Моррисон, забирая свои письма. Уильямс-4 продолжал
рыться в сумке. Хотя старый робот был прекрасным почтальоном, он слыл самым
большим болтуном на всех трех планетах.
- Где-то здесь было еще одно,- сказал Уильямс-4.- Плохо, что пескоход
сломался. Теперь уж пескоходы пошли не те, что во времена моей молодости.
Послушайтесь доброго совета, молодой человек. Возвращайтесь назад, если у
вас еще есть такая возможность.
Моррисон покачал головой.
- Глупо, просто глупо,- сказал старый робот.- Если б вы повидали с
мое... Сколько раз мне попадались вот такие парни - лежат себе на песке в
высохшем мешке из собственной кожи, а кости изгрызли песчаные волки и
грязные черные коршуны. Двадцать три года я доставляю почту прекрасным
молодым людям вроде вас, и каждый думает, что он необыкновенный, не такой,
как другие.
Зрительные ячейки робота затуманились воспоминаниями.
- Но они такие же, как и все,- продолжал Уильямс-4.- Все они одинаковы,
как роботы, сошедшие с конвейера, особенно после того, как с ними
разделаются волки. И тогда мне приходится пересылать письма и личные вещи их
возлюбленным, на Землю.
- Знаю,- ответил Моррисон.- Но кое-кто остается в живых, верно?
- Конечно,- согласился робот.- Я видел, как люди сколачивали себе одно,
два, три состояния. А потом умирали в песках, пытаясь составить четвертое.
- Только не я,- ответил Моррисон.- Мне хватит и одного. А потом я куплю
себе подводную ферму на Земле. Робот содрогнулся.
- Ненавижу соленую воду. Но каждому - свое. Желаю удачи, молодой
человек.
Робот внимательно оглядел Моррисона - вероятно, прикидывая, много ли
при нем личных вещей,- и полез обратно в воздушный вихрь.
Мгновение - и он исчез. Еще мгновение - исчез и вихрь.
Моррисон сел и принялся читать письма. Первое было от маклера по
драгоценным камням Макса Крэндолла. Он писал о депрессии, которая обрушилась
на Венусборг, и намекал, что может оказаться банкротом, если кто-нибудь из
его старателей не найдет чего-то стоящего.
Второе письмо было уведомлением от Телефонной компании Венеры. Моррисон
задолжал за двухмесячное пользование телефоном двести десять долларов и
восемь центов. Если эта сумма не будет уплачена немедленно, телефон подлежит
отключению.
Последнее письмо, пришедшее с далекой Земли, было от Джейни. Оно было
заполнено новостями о его двоюродных братьях, тетках и дядях. Джейни писала
о фермах в Атлантическом океане, которые она присмотрела, и о чудном
местечке, что она нашла в Карибском море недалеко от Мартиники. Она умоляла
его бросить старательство, если оно грозит какой-нибудь опасностью; можно
найти и другие способы заработать на ферму. Она посылала ему всю свою любовь
и заранее поздравляла с днем .рождения.
"День рождения? - спросил себя Моррисон.- Погодите, сегодня двадцать
третье июля. Нет, двадцать четвертое. А мой день рождения первого августа.
Спасибо, что вспомнила, Джейни".
В эту ночь ему снилась Земля и голубые просторы Атлантики. Но под утро,
когда жара усилилась, он обнаружил, что видит во сне многие мили золотых
жил, оскаливших зубы песчаных волков и "Особый старательский".
Моррисон продолжал идти по дну давно исчезнувшего озера, где камни
сменились песком. Потом снова пошли камни, мрачные, скрученные, изогнутые на
тысячу ладов. Красные, желтые, бурые цвета плыли у него перед глазами. Во
всей этой пустыне не было ни одного зеленого пятнышка.
Он вес шел в глубь пустыни, вдоль хаотических нагромождений камней, а
поодаль, с обеих сторон, за ним, не приближаясь и не отставая, шли волки.
Моррисон не обращал на них внимания. Ему доставляли достаточно забот
отвесные скалы и целые поля валунов, преграждавшие путь на юг.
На одиннадцатый день после того, как он бросил пескоход, следы золота
стали настолько заметными, что породу уже можно было промывать. Волки все
еще преследовали его, и вода была на исходе. Еще один дневной переход - и
все будет кончено.
Моррисон на мгновение задумался, потом распаковал телефон и набрал
номер компании "Коммунальные услуги".
На экране появилась суровая, строго одетая женщина с седеющими
волосами.
- "Коммунальные услуги",- сказала она.- Чем мы можем вам помочь?
- Привет,- весело отозвался Моррисон.- Как погода в Венусборге?
- Жарко,- ответила женщина.- А у вас?
- Я даже не заметил,- улыбнулся Моррисон.- Слишком занят: пересчитываю
свои богатства.
- Вы нашли золотую жилу? - спросила женщина, и ее лицо немного
смягчилось.
- Конечно,- ответил Моррисон.- На пока никому не говорите. Я еще не
оформил заявку. Мне бы наполнить их,- беззаботно улыбаясь, он показал ей
свои фляги. Иногда это удавалось. Иногда, если вы вели себя достаточно
уверенно, "Коммунальные услуги" давали воду, не проверяя ваш текущий счет.
Это было жульничество, но ему было не до приличий.
- Ваш счет в порядке? - спросила женщина.
- Конечно,- ответил Моррисон, почувствовав, как улыбка застыла на его
лице.- Мое имя Том Моррисон. Можете проверить...
- О, этим занимаются другие. Держите крепче флягу. Готово!
Крепко держа флягу обеими руками, Моррисон смотрел, как над ее
горлышком тонкой хрустальной струйкой показалась вода, телепортированная за
четыре тысячи миль из Венусборга. Струйка потекла во флягу с чарующим
журчанием. Глядя на нее, Моррисон почувствовал, как его пересохший рот стал
наполняться слюной.
Вдруг вода перестала течь.
- В чем дело? - спросил Моррисон.
Экран телефона померк, потом снова засветился, Моррисон увидел перед
собой худое лицо незнакомого мужчины. Мужчина сидел за большим письменным
столом. Перед ним была табличка с надписью: "Милтон П. Рид, вице-президент,
отдел счетов".
- Мистер Моррисон,- сказал Рид,- ваш счет перерасходован. Вы получили
воду обманным путем. Это уголовное преступление.
- Я заплачу за воду,- сказал Моррисон.
- Когда?
- Как только вернусь в Венусборг.
- Чем вы собираетесь платить?
- Золотом,- ответил Моррисон.- Посмотрите, мистер Рид. Это вернейшие
признаки. Вернее, чем были у Кэрка, когда он сделал свою заявку. Еще день -
и я найду золотоносную породу...
- Так думает каждый старатель на Венере,- сказал мистер Рид.- Всего
один день отделяет каждого старателя от золотоносной породы. И все они
рассчитывают получить кредит в "Коммунальных услугах".
- Но в данном случае...
- "Коммунальные услуги",- продолжал мистер Рид,- не благотворительная
организация. Наш устав запрещает продление кредита, мистер Моррисон. Венера
- еще не освоенная планета, и планета очень далекая. Любое промышленное
изделие приходится ввозить сюда с Земли за немыслимую цену. У нас есть своя
вода, но найти ее, очистить и потом телепортировать стоит дорого. Наша
компания, как и любая другая на Венере, вынуждена удовлетвориться крайне
малой прибылью, да и та неизменно вкладывается в расширение дела. Вот почему
здесь не может быть кредита.
- Я все это знаю,- сказал Моррисон,- но я же говорю вам, что мне нужен
только день или два, не больше...
- Абсолютно исключено. По правилам мы уже сейчас не имеем права
выручать вас. Вы должны были объявить о своем банкротстве неделю назад,
когда сломался пескоход. Ваш механик сообщил нам об этом, как требует закон.
Но вы этого не сделали. Мы имеем право бросить вас. Вы понимаете?
- Да, конечно,- устало ответил Моррисон.
- Тем не менее компания приняла решение ради вас нарушить правила. Если
вы немедленно повернете назад, мы снабдим вас водой на обратный путь.
- Я пока не хочу возвращаться. Я почти нашел месторождение.
- Вы должны повернуть назад! Подумайте хорошенько, Моррисон! Что было
бы с нами, если бы мы позволяли каждому старателю рыскать по пустыне и
снабжали его водой? Туда устремились бы десять тысяч человек, и не прошло бы
и года, как мы были бы разорены. Я и так нарушаю правила. Возвращайтесь!
- Нет,- ответил Моррисон.
- Подумайте еще раз. Если вы сейчас не повернете назад, "Коммунальные
услуги" снимают с себя всякую ответственность за снабжение вас водой.
Моррисон кивнул. Если он пойдет дальше, то рискует умереть в пустыне. А
если вернется? Он окажется в Венусборге без гроша в кармане, кругом в долгах
и будет тщетно разыскивать работу в перенаселенном городе. Ему придется
спать в ночлежках и кормиться бесплатной похлебкой вместе с другими
старателями, которые повернули обратно. А где он достанет деньги, чтобы
вернуться на Землю? Когда он снова увидит Джейни?
- Я, пожалуй, пойду дальше,- сказал Моррисон.
- Тогда "Коммунальные услуги" снимают с себя всякую ответственность за
вас,- повторил Рид и повесил трубку.
Моррисон уложил телефон, хлебнул глоток из своих скудных запасов воды и
снова пустился в путь.
Песчаные волки рысцой бежали с обеих сторон, постепенно приближаясь. С
неба его заметил коршун с треугольными крыльями. Коршун день и ночь парил на
восходящих токах воздуха, ожидая, пока волки прикончат Моррисона. Потом
коршуна сменила стая маленьких летучих скорпионов. Они отогнали птицу
наверх, в облачный слой. Летучие гады ждали целый день. Потом их в свою
очередь прогнала стая черных коршунов.
Теперь, на пятнадцатый день после того, как он бросил пескоход,
признаки золота стали еще обильнее. В сущности, он шел по поверхности
золотой жилы. Везде вокруг, по-видимому, было золото. Но самой жилы он еще
не обнаружил.
Моррисон сел и потряс свою последнюю флягу. Но не услышал плеска. Он
отвинтил пробку и опрокинул флягу себе в рот. В запекшееся горло скатились
две капли.
Прошло уже четыре дня с тех пор, как он разговаривал с "Коммунальными
услугами". Последнюю воду он выпил вчера. Или позавчера?
Он снова завинтил пустую флягу и окинул взглядом выжженную жаром
местность. Потом выхватил из мешка телефон и набрал номер Макса Крэндолла.
На экране появилось круглое, озабоченное лицо Крэндолла.
- Томми,- сказал он,- на кого ты похож?
- Все в порядке,- ответил Моррисон.- Немного высох, и все. Макс, я у
самой жилы.
- Ты в этом уверен? - сказал Макс.
- Смотри сам,- сказал Моррисон, поворачивая телефон в разные стороны.-
Смотри, какие здесь формации! Видишь вон там красные и пурпурные пятна?
- Верно, признаки золота,- неуверенно согласился Крэндолл.
- Где-то поблизости богатая порода. Она должна быть здесь! - сказал
Моррисон.- Послушай, Макс, я знаю, что у тебя туго с деньгами, но хочу
попросить тебя об одолжении. Пошли мне пинту воды. Всего пинту, чтобы мне
хватило на день или два. Эта пинта может нас обоих сделать богачами.
- Не могу,- грустно ответил Крэндолл.
- Не можешь?
- Нет, Томми, я послал бы тебе воды, даже если бы вокруг тебя не было
ничего, кроме песчаника и гранита. Неужели ты думаешь, что я дал бы тебе
умереть от жажды, если бы мог что-нибудь поделать? Но я ничего не могу.
Взгляни.
Крэндолл повернул свой телефон.
Моррисон увидел, что стулья, стол, конторка, шкаф и сейф исчезли из
конторы. Остался только телефон.
- Не знаю, почему не забрали и телефон,- сказал Крэндолл.- Я должен за
него за два месяца.
- Я тоже,- вставил Моррисон.
- Меня ободрали как липку,- сказал Крэндолл.- Ни гроша не осталось.
Пойми, за себя я не волнуюсь. Я могу питаться и бесплатной похлебкой. Но я
не могу телепортировать тебе ни капли воды. Ни тебе, ни Ремстаатеру.
- Джиму Ремстаатеру?
- Ага. Он шел по следам золота на север, за Забытой речкой. На прошлой
неделе у его пескохода сломалась ось, а поворачивать назад он не захотел.
Вчера у него кончилась вода.
- Я бы поручился за него, если бы мог,- сказал Моррисон.
- И он поручился бы за тебя, если бы мог,- ответил Крэндолл.- Но он не
может, и ты не можешь, и я не могу. Томми, у тебя осталась только одна
надежда.
- Какая?
- Найди породу. Не просто признаки золота, а настоящее месторождение,
которое стоило бы настоящих денег. Потом позвони мне. Если это будет в самом
деле золотоносная порода, я приведу Уилкса из "Три-Плэнет Майнинг" и
заставлю его дать нам аванс. Он, вероятно, потребует пятьдесят процентов.
- Но это же грабеж!
- Нет, просто цена кредита на Венере,- ответил Крэндолл.- Не
беспокойся, все равно останется немало. Но сначала нужно найти породу.
- О'кэй,- сказал Моррисон.- Она должна быть где-то здесь. Макс, какое
сегодня число?
- Тридцать первое июля. А что?
- Просто так. Я позвоню тебе, когда что-нибудь найду.
Повесив трубку, Моррисон присел на камень и тупо уставился в песок.
Тридцать первое июля. Завтра у него день рождения. О нем будут думать
родные. Тетя Бесс в Пасадене, близнецы в Лаосе, дядя Тед в Дуранго. И,
конечно, Джейни, которая ждет его в Тампа.
Моррисон понял, что, если он не найдет породу, завтрашний день рождения
будет для него последним.
Он поднялся, снова упаковал телефон рядом с пустыми флягами и
направился на юг.
Он шел не один. Птицы и звери пустыни шли за ним. Над головой без конца
кружились молча черные коршуны. По сторонам, уже гораздо ближе, его
сопровождали песчаные волки, высунув языки в ожидании, когда же он упадет
замертво...
- Я еще жив! - заорал на них Моррисон. Он выхватил револьвер и
выстрелил в ближайшего волка. Расстояние было футов двадцать, но он
промахнулся. Он встал на одно колено, взял револьвер в обе руки и выстрелил
снова. Волк завизжал от боли. Стая немедленно набросилась на раненого, и
коршуны устремились вниз за своей долей.
Моррисон сунул револьвер в кобуру и побрел дальше. Он знал, что его
организм сильно обезвожен. Все вокруг прыгало и плясало перед глазами, и его
шаги стали неверными. Он выбросил пустые фляги, выбросил все, кроме прибора
для анализов, телефона и револьвера. Или он выйдет из этой пустыни
победителем, или не выйдет вообще. Признаки золота были все такими же
обильными. Но он все еще не мог найти настоящую жилу.
К вечеру он заметил неглубокую пещеру у подножия утеса. Он заполз в нее
и устроил поперек входа баррикаду из камней. Потом вытащил револьвер и
оперся спиной о заднюю стену. Снаружи фыркали и щелкали зубами волки.
Моррисон устроился поудобнее и приготовился провести всю ночь настороже.
Он не спал, но и не бодрствовал. Его мучили кошмары и видения. Он снова
оказался на Земле, и Джейни говорила ему:
- Это тунцы. У них что-то неладно с питанием. Они все болеют.
- Проклятье,- отвечал Моррисон.- Стоит только приручить рыбу, как она
начинает привередничать.
- Ну что ты там философствуешь, когда твои рыбы больны?
- Позвони ветеринару.
- Звонила. Он у Блейков, ухаживает за молочным китом.
- Ладно. Пойду посмотрю.
Он надел маску и, улыбаясь, сказал:
- Не успеешь обсохнуть, как уже приходится снова лезть в воду.
Его лицо и грудь были влажными.
Моррисон открыл глаза. Его лицо и грудь в самом деле были мокры от
пота. Пристально посмотрев на перегороженный вход в пещеру, он насчитал два,
четыре, шесть, восемь зеленых глаз. Он выстрелил в них, но они не отступили.
Он выстрелил еще раз, и пуля, отлетев от стенки, осыпала его режущими
осколками камня. Продолжая стрелять, он ухитрился ранить одного из волков.
Стая разбежалась.
Револьвер был пуст. Моррисон пошарил в карманах и нашел еще пять
патронов. Он тщательно зарядил револьвер. Скоро, наверное, рассвет.
Он снова увидел сон; на этот раз ему приснился "Особый старательский".
Он слышал рассказы о нем во всех маленьких салунах, окаймлявших Скорпионову
пустыню. Заросшие щетиной пожилые старатели рассказывали о нем сотню разных
историй, а видавшие виды бармены добавляли новые подробности. В восемьдесят
девятом году его заказал Кэрк - большую порцию, специально для себя.
Эдмондсон и Арслер отведали его в девяносто третьем. Это было несомненно. И
другие заказывали его, сидя на своих драгоценных золотых жилах". По крайней
мере, так говорили.
Но существует ли он на самом деле? Есть ли вообще такой коктейль -
"Особый старательский"? Доживет ли Моррисон до того, чтобы увидеть это
радужное чудо, выше колокольни, больше дома, дороже, чем сама золотоносная
порода?
Ну, конечно! Ведь он уже почти может его разглядеть...
Моррисон заставил себя очнуться. Наступило утро. Он с трудом выбрался
из пещеры навстречу дню.
Он еле-еле полз к югу, за ним по пятам шли волки, на него ложились тени
крылатых хищников. Он скреб пальцами камни и песок. Вокруг были обильные
признаки золота. Верные признаки!
Но где же в этой заброшенной пустыне золотоносная порода?
Где? Ему было уже почти все равно. Он гнал вперед свое сожженное
солнцем, высохшее тело, останавливаясь только для того, чтобы отпугнуть
выстрелом подошедших слишком близко волков.
Осталось четыре пули.
Ему пришлось выстрелить еще раз, когда коршуны, которым надоело ждать,
начали пикировать ему на голову. Удачный выстрел угодил прямо в стаю, свалив
двух птиц. Волки начали грызться из-за них. Моррисон, уже ничего не видя,
пополз вперед. И упал с гребня невысокого утеса.
Падение было не опасным, но он выронил револьвер. Прежде чем он успел
его найти, волки бросились на него. Только их жадность спасла Моррисона.
Пока они дрались над ним, он откатился в сторону и подобрал револьвер. Два
выстрела разогнали стаю. После этого у него осталась одна пуля. Придется
приберечь ее для себя - он слишком устал, чтобы идти дальше.
Он упал на колени. Признаки золота здесь были еще богаче. Они были
фантастически богатыми. Где-то совсем рядом...
- Черт возьми,- произнес Моррисон. Небольшой овраг, куда он свалился,
был сплошной золотой жилой.
Он поднял с земли камешек. Даже в необработанном виде камешек весь
светился глубоким золотым блеском - внутри сверкали яркие красные и
пурпурные точки.
"Проверь,- сказал себе Моррисон.- Не надо ложных тревог. Не надо
миражей и обманутых надежд. Проверь".
Рукояткой револьвера он отколол кусочек камня. С виду это была
золотоносная порода. Он достал свой набор для анализов и капнул на камень
белым раствором. Раствор вспенился и зазеленел.
- Золотоносная порода, точно! - сказал Моррисон, окидывая взглядом
сверкающие склоны оврага.- Эге, да я богач!
Он вытащил телефон и дрожащими пальцами набрал номер Крэндолла.
- Макс! - заорал он.- Я нашел! Нашел настоящее месторождение!
- Меня зовут не Макс,- сказал голос по телефону.
- Что?
- Моя фамилия Бойярд,- сказал голос. Экран засветился, и Моррисон
увидел худого желтолицего человека с тонкими усиками.
- Извините, мистер Бойярд,- сказал Моррисон,- я, наверное, не туда
попал. Я звонил...
- Это неважно, куда вы звонили,- сказал мистер Бойярд.- Я участковый
контролер Телефонной компании Венеры. Вы задолжали за два месяца.
- Теперь я могу заплатить,- ухмыляясь, заявил Моррисон.
- Прекрасно,- ответил мистер Бойярд.- Как только вы это сделаете, ваш
телефон снова будет включен. Экран начал меркнуть.
- Подождите! - закричал Моррисон.- Я заплачу, как только доберусь до
вашей конторы! Но сначала я должен один раз позвонить. Только один раз,
чтобы...
- Ни в коем случае,- решительно ответил мистер Бойярд.- После того как
вы оплатите счет, ваш телефон будет немедленно включен.
- Но у меня деньги здесь! - сказал Моррисон.- Здесь, со мной.
Мистер Бойярд помолчал.
- Ладно, это не полагается, но. я думаю, мы можем выслать вам
специального робота-посылыюго, если вы согласны оплатить расходы.
- Согласен!
- Хм... Это не полагается, но я думаю... Где деньги?
- Здесь,- ответил Моррисон.- Узнаете? Это золотоносная порода!
- Мне уже надоели эти фокусы, которые вы, старатели, вечно пытаетесь
нам устроить. Показываете горсть камешков...
- Но это на самом деле золотоносная порода! Неужели вы не видите?
- Я деловой человек, а не ювелир,- ответил мистер Бойярд.- Я не могу
отличить золотоносной породы от золототысячника.
Экран погас.
Моррисон лихорадочно пытался снова дозвониться до него. Телефон молчал
- не слышно было даже гудения. Он был отключен.
Моррисон положил аппарат на землю и огляделся. Узкий овраг, куда он
свалился, тянулся прямо ярдов на двадцать, потом сворачивал влево. На его
крутых склонах не было видно ни одной пещеры, ни одного удобного места, где
можно было бы устроить баррикаду.
Сзади послышался какой-то шорох. Обернувшись, он увидел, что на него
бросается огромный старый волк. Не раздумывая ни секунды, Моррисон выхватил
револьвер и выстрелил, размозжив голову зверя.
- Черт возьми,- сказал Моррисон,- я хотел оставить эту пулю для себя.
Он получил отсрочку на несколько секунд и бросился вниз по оврагу в
поисках выхода. Вокруг красными и пурпурными искрами сверкала золотоносная
порода. А позади бежали волки.
Моррисон остановился. Излучина оврага привела его к глухой стене.
